ТРИНАДЦАТЬ.

Из глубины забвения.

За несколько десятилетий существования соединения атомных подводных лодок, которым командует контр-адмирал М. Кузнецов, в его летопись внесено немало славных дел. Но наряду с покорением Северного полюса, отлично выполненными боевыми службами, сотнями успешных ракетных стрельб и торпедных атак в истории части есть и трагические страницы.
Сейчас ни для кого уже не секрет, какой ценой, сколькими жизнями оплатили подводники-североморцы освоение глубин Мирового океана. В последнее время общественное мнение и интерес приподняли завесу секретности над отдельными драматическими событиями. Всё меньше и меньше белых пятен в истории Северного флота.

Есть на Кольской земле захоронение, о котором знают далеко не все. Рядом с заполярным гарнизоном, чуть поодаль от дороги, выситься монумент. Под выбитым в граните силуэтом подлодки - тринадцать фамилий. Каждый год 18 июня приходят сюда оставшиеся в живых ветераны североморского подплава, молодое поколение подводников, чтобы почтить светлую память товарищей, погибших в океане. Отдать дань уважения героическому экипажу атомной ракетной подводной лодки капитана 1 ранга Е. Селиванова, мужественно вступившему 18 июня 1984 года в глубинах Норвежского моря в ожесточенную схватку с огненной стихией…

Автономное плавание близилось к концу. До базы оставалось всего три-четыре дня хода, когда электрик БЧ-5 старший матрос Михаил Чернега, отдыхавший после трудной вахты в восьмом электромеханическом отсеке, неожиданно проснулся от резкого свистящего шума. Аварийно продували цистерну главного балласта, клапан которой находился у подводника прямо над головой. С койки Михаила был хорошо виден центральный проход отсека. Чернега мельком взглянул в него и… онемел: по проходу бежал горящий человек! Сразу же появилась мысль, что в отсеке пожар и необходимо побыстрее включиться в ИДА-59 (индивидуальный дыхательный аппарат), который хранился в боевом посту. Отсек был уже задымлен.

Когда парень выскочил в проход, увидел, что горящий человек (им оказался старшина команды электриков БЧ-5 мичман Валентин Трубицын) лежит ничком на палубе, а матросы, находившиеся рядом, пытаются сбить с него одеялом огонь. Чтобы попасть в пост обслуживания электромеханизмов главной энергетической установки (ГЭУ) и вспомогательных механизмов, Чернеге нужно было проскочить мимо метавшихся в проходе подводников. Но возможности такой не было.
Неожиданно вспомнил, что перед автономкой складывали "идашки" в трюме восьмого. Значит, нужно включиться там. В это время старшина второй статьи Буянов из БЧ-2 пытался укротить пламя при помощи носовой катушки ВПЛ (воздушно-пенная лодочная система, предназначенная для тушения пожаров). Но она не сработала.
Вынырнув из трюма уже в ИДА-59, Михаил увидел, что горит левый рукав рабочего платья Буянова. Схватив подвернувшуюся под руку емкость с водой, он окатил товарища с головы до ног, а затем помог старшине включиться в "идашку". Вместе начали выбираться на верхнюю палубу отсека. Аппарат Чернеге попался на размер больше, поэтому, вдыхая воздух, Михаил чувствовал, что в горле начало першить от гари. Лишь добравшись до поста и включившись в свою "идашку", старший матрос почувствовал себя лучше.

А по "каштану" (боевая трансляция на лодке) из центрального поста (ЦП) постоянно запрашивали обстановку в отсеке. Буянов доложил, что в восьмом еще остались живые подводники, и что пожар не прекращается. В это же время матросы Половой и Митрофанов, стоявшие на вахте в отсеке, старались сбить пламя с мичмана Трубицына. Но, не успев вовремя включиться в ИДА-59, надышались угарным газом и задохнулись.
В восьмом находился и техник-электрик БЧ-5 мичман Юрий Шкинь. Проснувшись по сигналу аварийной тревоги (отдыхал после вахты), он хотел воспользоваться изолирующим противогазом (ИП-6). Но тот, видимо, в дыму выскользнул из рук и упал за кабельные трассы. Да так, что не достать. Тогда Юрий Петрович, включившись в ПДУ (портативное дыхательное устройство), решил пробиваться сквозь пламя в трюм, где хранились "идашки", но, в отличие от Чернеги, другим, как оказалось более сложным путем. Позже аварийная партия нашла Шкиня в трюме. Юрий Петрович самую малость не добрался до аппарата, рассчитанного на более длительный (по сравнению с ПДУ), срок использования. Задохнулся…

Огненная трагедия разыгралась и в посту управления ГЭУ, расположенном в восьмом отсеке по принципу "отсек в отсеке". Там несли вахту несколько офицеров.Когда из ЦП запросили пост, что происходит в восьмом отсеке, командир электротехнического дивизиона (ЭТД) капитан 3 ранга Александр Черняев, находившийся вместе с "управленцами", отдраил переборочную дверь. Увидев, что в отсеке пожар, Черняев как командир восьмого сразу же стал руководить борьбой за живучесть. Но неожиданно произошел объемный взрыв паров масла, топлива и кислорода. Огненный смерч, ворвавшийся в открытую дверь пульта ГЭУ, полыхнул в лицо командиру группы дистанционного управления капитан-лейтенанту Леонову.

Когда капитана 3 ранга Черняева обнаружили за щитом электроэнергетики, то увидели, что офицер как бы присел над "идашкой", привалившись плечом к отсечной переборке. Он, видимо, всё же опередил взрыв, успел укрыться от смертоносного удара. На большее у него сил не хватило…
Из центрального поста поступила команда: всем оставшимся в живых немедленно эвакуироваться в девятый отсек. В восьмой собирались дать ЛОХ (лодочная объёмная химическая защита, используемая при тушении пожаров). В девятый отсек, а затем в десятый вместе со старшиной 2 статьи Буяновым и старшим матросом Чернегой вышли и несколько не пострадавших офицеров поста управления ГЭУ. Только здесь Михаил Чернега смог стянуть с головы "идашку" и перевести дыхание. Всё произошедшее за последние пять-десять минут - коротившие кабель-трассы, языки пламени, ядовитый дым, ослепительная вспышка объёмного взрыва - представлялось ему кошмаром. Понимал, что уцелели чудом, хотя, по правде говоря, уже десять раз успел попрощаться с жизнью. Слава Богу, что этот ужас для них, укрывшихся в десятом отсеке, уже закончился.
Но он продолжался для подводников, которые находились в седьмом отсеке. Кто-то из восьмого, поправ непреложный закон подплава не покидать аварийный отсек даже при угрозе собственной жизни, выскочил в горящей одежде в седьмой.

Стоявший на вахте матрос Иванов, увидев быстро разрастающийся пожар, бросился в каюту к командиру отсека капитан-лейтенанту Зеленскому. Офицер выбежал в центральный проход, но, сделав неловкое движение в сторону, через открытый в палубе люк провалился в трюм и тем самым спас себя. Потому что в следующую секунду от резкого перепада температуры разорвало кислородный баллон "идашки", уложенной в выгородке рядом с каютой Зеленского. Мощная огненная струя ударила матроса Иванова в упор. Он ещё пытался защититься от смертельной опасности. Но так, закрыв лицо руками, и погиб.

А подводники седьмого отчаянно боролись за живучесть. Выбравшись из трюма, их возглавил командир отсека. Когда Зеленский понял, что справиться с пожаром не под силу, принял единственно верное в сложившейся ситуации решение: так как станция ЛОХ находиться в седьмом, то дать газ "на себя".
Потом оставшихся в живых вывели в шестой отсек. Погибли в основном те, кто не успел включиться в индивидуальные средства защиты. Несколько подводников без "идашек" боролись с огнём в трюме. Их потом вытаскивала аварийная партия скрючившимися, задохнувшимися.
Когда к атомной подводной лодке подоспела помощь, пожар на её борту уже ликвидировали. Вспыхнувший внезапно, он выжег два отсека и унес жизни тринадцати подводников…

Эту трагическую для экипажа АПЛ капитана 1 ранга Е. Селиванова историю рассказал мне очевидец и участник описанных событий. Мичман Чернега Михаил Петрович. Тот самый старший матрос Миша Чернега, мужественно вступивший 18 июня 1984 года вместе с товарищами в ожесточённую схватку с огнём и чудом оставшийся в живых.
После аварии и двух с половиной лет срочной службы он окончил школу мичманов и прапорщиков Северного флота и вернулся старшиной команды электриков в родной экипаж, в восьмой отсек.

Вначале Михаил Петрович не хотел говорить о пережитом, бередить душевные раны. Но потом согласился, правда с условием, что в конце материала я назову (впервые в открытой периодике) имена всех, кто тогда погиб. Вот их фамилии:

Капитан 3 ранга А. Черняев;
капитан-лейтенант И. Леонов;
мичман С. Яковлев;
мичман В. Трубицын;
мичман Ю. Шкинь;
мичман Д. Поцюс;
старшина 2 статьи Г. Абрамян;
старший матрос А. Гружас;
матрос Н. Приходько;
матрос И. Бондаренко;
матрос В. Половой;
матрос В. Митрофанов

Вечные вам память и слава!

Корр. "На страже Заполярья" старший лейтенант С. Васильев

Опубликовано в газете "На страже Заполярья", среда 19 марта 1997 года № 21 (17094)