Игорь Курдин, Питер Хухтхаузен, Р. Алан Уайт.
РПКСН К - 219, БАРЕНЦЕВО МОРЕ

РПКСН К-219

Лодка приняла наклонное положение. Субмарина вобрала в себя тонны балластной воды, и свист выходящего воздуха перешел в шепот. Казалось, на центральном стало еще жарче, но Британов знал, что это иллюзия, возникающая всякий раз, когда стальная махина весом в девять тысяч тонн уходит под воду. Качка прекратилась. Он даже ощущал давление воздуха, растущее по мере того, как черные воды Баренцева моря поглощали лодку.
Палуба выровнялась. Корпус потрескивал, воспринимая давление. Во всех отсеках некоторые из молодых членов экипажа оторвались от приборов и с побледневшими лицами смотрели вверх.
Особенно очевидно волнение читалось на лице у Сергиенко. Он тоже смотрел вверх и едва не подпрыгнул, когда за спиной у него раздался сухой треск. Дед Красильников отбросил в сторону обломки карандаша и засмеялся.
Боцман точными движениями рулей вывел лодку на глубину. Взглянув на приборную доску, он откинулся назад:
- Глубина сорок пять метров.
- Начальный курс девяносто три, - доложил штурман Азнабаев.
-Есть, держать сорок пять метров. Рулевой, курс - девяносто три. Осмотреться в отсеках, - сказал Британов, - механик, удиферентовать подводную лодку для плавания на глубине сорок пять метров на ходу шесть узлов. Следовало дать возможность людям в отсеках, на командных пунктах и боевых постах, что называется, "обнюхаться". Осознать, что лодка на глубине и теперь об этом нельзя забывать ни на минуту. Даже во сне. Видимо, то же чувствуют и космонавты сразу после старта и выхода на орбиту.
Британов вспомнил слова своего первого командира: "Выйти в море и погрузиться может любой дурак, а вот всплыть и вернуться - только настоящий подводник". И он не забудет в сотый раз напомнить об этом своему экипажу.
Пока командиры отсеков гоняли личный состав по всем закоулкам и шхерам, механик, глядя на указатели рулей и глубиномер, проверял дифферентовку. Для него это тоже искусство, как для командира швартовка. Одно дело - расчет, другое - как на самом деле. Сколько раз при первом погружении из-за ошибок в цифрах приходилось аварийно продувать балласт и пробкой вылетать наверх! Конечно, хорошо, что первое погружение прошло гладко, но это еще ничего не значит. Старость - она и для лодки не радость. Сейчас им скорее повезло. - Перегонять из носа в корму. Пять тонн из уравнительной - за борт! - Теперь уже не расчеты, а только опыт и "чувство лодки" помогают деду Красильникову. Молодой помощник командира с восхищением смотрел на ювелирную работу, искренне не понимая, как можно заставить "парить" на глубине огромную субмарину.
Механик, убедившись, что все "по нулям", и довольно хрюкнув, обернулся к командиру: - Окончена дифферентока!
- Отлично, Петрович! Собирай доклады. - Британов был доволен.
Мигнул огонек вызова на панели связи "Каштана" с торпедным отсеком:
- Первый осмотрен, замечаний нет.
Британов кивнул головой. С первым отсеком обычно не возникает проблем. Минер, старый кап-три, или уже "майор, которого давно ждет берег", Владимир Гордеев, был одним из ветеранов. Про таких на лодке шутники говорили: "Если лейтенант всё знает, но ничего не умеет, то старики всё умеют, но уже ничего не знают".
- Второй?
- Второй осмотрен, замечаний нет. Печи дожигания водорода включены, - голос молодого лейтенанта Сергиенко звенел от возбуждения. Он-то как раз из таких, которые всё знают, но еще мало умеют. Второй отсек жилой, ничего сложного. Насколько несложно вообще может быть на лодке.
Содержание докладов из кормовых отсеков не изменилось - замечаний нет. Короткие доклады просто означали, что нет серьезных проблем. Командир и механик отнеслись к этому совершенно спокойно, но без особого энтузиазма. Главное - не расслабляться.
Последний доклад - с пульта управления ГЭУ*. Голос Геннадия Капитульского звучал уверенно:
- Работают реакторы обоих бортов на заданной мощности... электроэнергетическая система собрана по штатной схеме... запасы питательной воды - полные... анализы воды и масла - в норме.
Пульт ГЭУ располагался внизу третьего отсека, прямо под центральным постом. Капитульскому и его подчиненным было гораздо теснее других - приборы окружали их со всех сторон, даже сверху. Казалось, что разобраться в этом хаосе шквал, указателей, кнопок невозможно. Но они могли и делали это "с закрытыми глазами".
- Механик, старпом, помощник, Капитульский - марш в отсеки! Я не уверен, что все так прекрасно на этой лучшей из всех подлодок! - насмешливо, но в тоже время строго сказал Британов. - И не забудьте про свои ПДУ!
Это было отнюдь не лишнее предупреждение - ветераны, бравируя своим опытом, стеснялись носить на заднице "подарок донецких углекопов" - ПДУ, портативное дыхательное устройство, способное защитить от ядовитого газа на двадцать минут - пока не доберешься до своего индивидуального противогаза. Дурной пример заразителен, особенно для молодых, а это может стоить жизни.
Старые морские волки двинулись в подшефные отсеки. Когда они наведут там окончательный порядок и хорошенько надерут задницу разгильдяям, тогда командир может быть относительно спокоен. - Как дела, Петрачков? - спросил механик, проходя между стволами ракетных шахт четвертого отсека.
- Порядок, как всегда, Петрович, - беспечно ответил ракетчик.
Красильников недолюбливал самонадеянных и недоверчиво оглянулся. Ему захотелось самому убедиться в этом, но следом в отсеке появился старпом Владимиров - эта проверка была его обязанностью. Конечно, когда бывалый старпом Курдин, сам бывший ракетчик, проверял эти отсеки, сомневаться в качестве контроля не приходилось. Но и доверять Владимирову пока не было оснований. И недовольный собой механик грузно потопал в родные кормовые отсеки. Уж там-то он задаст жару!
Если бы он оглянулся, закрывая за собой переборочный люк, то увидел бы, как старпом с нагнавшим его замполитом Сергиенко беспечно спустились на нижнюю палубу четвертого отсека, где находилась заветная "курилка" - любимое место отдыха, куда зачастую набивалось до десяти человек вместо положенных четырех. Сейчас, по случаю тревоги, она была пуста и свежа, как майский сад. Оба старших офицера почему-то были абсолютно уверены в надежности и безопасности ракет и не сочли нужным обратить внимание на странную суету около шестой шахты. А зря...
Сразу после погружения сработала сигнализация наличия воды в шахте №6. Но Петрачков и его люди привыкли к этой неисправности - она много раз давала о себе знать еще на контрольном выходе в море. Тогда флагманский ракетчик штаба дивизии приказал не поднимать шума, а ему, как говорится, виднее. Скорее всего, не держат старые клапаны системы орошения, ну да это не беда.
Тем не менее течь есть течь, и ракетная шахта подлодки - не самое подходящее для нее место.
Лоб Петрачкова покрылся крупными каплями. Если он, как положено по инструкции, доложит об этой неисправности, то Пшеничный быстро разберется, кто виноват, и доложит командиру. Где сейчас тот флагманский из штаба? Скорее всего, спокойно спит. Почему он, Петрачков, всегда остается крайним? Особенно сейчас, когда карьера только начала складываться так удачно после безрадостной службы на береговой базе, когда после похода ему светят две большие кавторанговские звезды? Британов не простит и, скорее всего, спишет после похода опять на берег. Нет, это несправедливо. Он неестественно улыбнулся, приняв одно из тех трудных решений, которыми полна жизнь офицера, и, обернувшись на подчиненных, слишком уверенно сказал:
-Ничего страшного. Клапана притрутся, а воду мы будем периодически сливать в трюм через шланг.
- Плохо, что при сигнале "вода в шахте" срабатывает ревун аварийной сигнализации и громко хлопают ЗУШи** на шахте, - понимающее поддакнул Чепиженко, подсказывая офицеру следующее решение.
- Действительно, зачем пугать остальных? Отключите сигнализацию по шестой - и дело с концом! - окончательно отбросил все сомнения Петрачков.
Молодые матросы, слыша уверенность в голосе начальника, успокоились. В конце концов, "дембель" неизбежен, их дело выполнять приказания, а не рассуждать.
Когда воду из шахты потихоньку слили, из курилки вышли старпом с замполитом.
- Как дела, орлы? - с наигранной бодростью вопросил Сергиенко и, не дожидаясь ответа, заспешил на камбуз. Ведь это его обязанность - контролировать качество приготовления пищи!

* ГЭУ - Главная энергетическая установка подлодки: ее реакторы, турбины, атомные турбоэлектрогенераторы и всё, что обеспечивает их работу от шестого до десятого отсека.
** ЗУШ - Пневматические запорные устройства ракетной шахты, отсекающие систему контроля газоанализа, давления, наличия воды и микроклимата.