Игорь Курдин, Питер Хухтхаузен, Р. Алан Уайт.
К-219, НОРВЕЖСКОЕ МОРЕ, 9 СЕНТЯБРЯ, ДЕНЬ ПЯТЫЙ

К –219 шла по своему курсу на глубине двухсот метров. Она находилась к югу от подводной горы Луиз-Бойд хребта Мона, практически на траверзе острова Ян-Майен. Здесь морское дно опускалось до глубин более трех тысяч метров, образуя Лофотенскую котловину. Но впереди ее поджидал Фареро-Исландский порог, который представлял собой не только естественный подводный барьер, но и мощный противолодочный рубеж.
- Есть что-нибудь? – спросил Британов, заглянув в рубку акустиков.
- Все по-прежнему. Горизонт чист, - ответил старший оператор. Он напряженно вслушивался в звуки моря, плотно прижав к голове большие черные наушники.
До сих пор все шло как по маслу. Британов вел К-219 так, как и полагалось управлять подводной лодкой - независимой, одинокой, затерявшейся в океанских просторах. И вот теперь ему предстояло совместное плавание.
Дверь, ведущая в штурманскую рубку, приоткрылась.
- До района встречи двадцать кабельтов*, - напомнил Азнабаев. Его лицо по-прежнему сохраняло выражение озабоченности. Короткие черные волосы были мокры от пота и казались нарисованными. – Мы войдем в него через восемнадцать минут.
Британов был обеспокоен. Они приближались к полосе слежения SOSUS (Sonar Surveillance System) –акустическому заграждению, состоящему из тысяч чувствительных гидрофонов, рассеянных по морскому дну. Есть только два маршрута перехода из Баренцева моря в их квадрат в районе Бермудских островов, и оба этих прохода тщательно прослушиваются американцами. Обойти акустическое заграждение невозможно. Был, однако, способ, позволявший обмануть чувствительные датчики. В обиходе такая тактика называлась "под шумок".
Британов должен был встретиться с обычным гражданским судном, следующим из Мурманска на Кубу. Его задача – на минимально безопасной глубине подвести свою лодку как можно ближе к его вращающимся винтам.
Теоретически транспорт "накроет" как покрывалом своим акустическим полем все-таки гораздо менее шумную К-219, и американские гидрофоны пропустят ее незамеченной.
Это была уловка столь же неприятная, сколь необходимая. Подводники предпочитают действовать в одиночку, затерявшись в открытом море, а не тащиться в хвосте у какого-то торгаша, не говоря уже о реальной опасности столкновения. Пока они плывут вместе, приходится быть в постоянном напряжении. Более того, быстрая и подвижная подводная лодка, как и самолет, движется в трех измерениях, и быть привязанной к медлительному, шумному судну для нее почти невыносимо. Будь другой способ обмануть акустические датчики, Британов непременно бы им воспользовался, но такого способа не было.
На этот раз их попутным "китом" будет советское грузовое судно "Ярославль". Никто на нем не будет знать, что они эскортируют атомную подлодку. Даже капитан знает только одно – в течение сорока восьми часов он не имеет права менять курс и скорость своего судна.
Как только они пройдут опасную зону, "Ярославль", груженный станками, возьмет курс на Кубу, а К-219 отправится к месту назначения в Саргассово море. Но пока что у акустиков не было никакого намека на "Ярославль". Вероятно, он отклонился от рекомендованного курса. Да и что можно ожидать от допотопной посудины, определяющей свое место в океане по секстанту времен Колумба!
- Черт их побери! Куда они подевались? – возмутился даже Сергиенко. - Может, нам следует всплыть и поискать их в перископ или радаром?
- А может, лучше просто всплыть в надводное положение и полным ходом идти к Бермудам? – вспылил от такой глупости Британов. – Вы что, не понимаете – американцы только этого и ждут!
Британов поднялся с кресла и начал нервно вышагивать по отсеку.
Действительно, громыхающий "Ярославль" можно услышать за много миль, а любое всплытие под перископ ничего не даст, кроме возможного обнаружения. Наибольшую угрозу сейчас представляли противолодочные патрульные самолеты. Окажись один из них поблизости, тут же вцепится в лодку как клещ.
А стоит им засечь лодку, и все девять недель они будут гонять ее как бильярдный шар по всему океану. Командир нервно забарабанил пальцами по подлокотнику. Плюнуть на этот эскорт и попытаться пересечь зону обнаружения самостоятельно? Ждать? Все-таки "Ярославль" давал хоть какой-то шанс проскочить незамеченными...
- Старпом! Уменьшить ход до минимального! Механик! Ввести режим "Тишина". Акустик, слушать внимательно – мы должны найти эту калошу, во что бы то ни стало! – Решение Британова было вынужденным, но другого не было. – Боцман! Всплывать на глубину сорок метров!
Лодка начала медленно подниматься вверх, одновременно разворачиваясь в сторону возможного появления "Ярославля" и постепенно теряя скорость. Это уменьшило уровень шума, генерируемого самой лодкой, и тем самым повышалась эффективность акустики и дальность обнаружения любой цели.
На минимальном ходу управление лодкой стало делом более трудным и хлопотным. Боцману приходилось применять все свое искусство, чтобы удерживать заданную глубину и курс. Еще труднее будет, когда они подцепят своего "кита".
Стоит подойти слишком близко к корме судна, и лодку затянет зона низкого давления, образующаяся в его кильватере, и тогда в лучшем случае они получат касательный удар, в худшем –пробоину.
И точно останутся без выдвижных антенн.
А какой крик поднимется на судне: "Айсберг! SOS!"
- Тоже мне, "Титаник" нашелся... – ухмыльнулся боцман своим мыслям, но озвучивать их не стал, чтобы не нарваться на отзыв командира: "Дурак ты боцман, и шутки у тебя дурацкие!" – Глубина сорок метров!
- Товарищ командир! По пеленгу шестьдесят четыре градуса – слабый шум винтов, цель надводная, одиночная, под дизелем - предполагаю, транспорт, - прозвучал долгожданный доклад акустика.
- ГКП**, БИП***, штурман! Готовность номер один! Рассчитать элементы движения цели, доложить курс сближения вплотную! Акустик – уточнить число оборотов винтов! – Сто двадцать восемь, скорость по оборотам – тринадцать узлов, сила сигнала медленно увеличивается.
Похоже, маневр удался. Настроение на центральном резко улучшилось. Хуже нет, чем ждать и догонять. А теперь каждый знал, что делать. Для них не составляло труда выйти, по сути, в торпедную атаку по одиночному транспорту, к тому же идущему постоянным курсом и с равномерной скоростью. Роль торпеды сыграет сама лодка.
Корабельный боевой расчет Британова по праву считался одним из лучших в дивизии. Одни из немногих, они блестяще умели атаковать даже конвой или отряд боевых кораблей. Но только на учениях, поскольку такая атака в военное время была невозможна.
Во-первых, штабные умники предполагали, что после ракетной атаки его лодка останется, жива и превратится в охотника на морских коммуникациях противника.
Во-вторых, современные американские эсминцы при поддержке своих вертолетов и на пушечный выстрел не подпустят его к своему транспорту и авианосцам. А на штабных картах это получалось просто здорово! На деле все будет по-другому. Дай Бог выпустить хотя бы половину ракет, прежде чем получишь торпеду в борт.
-Товарищ командир! Курс цели двести двадцать пять градусов, скорость тринадцать узлов, наш курс для сближения вплотную – двести семьдесят три на скорость десять узлов, - доложил старпом.
- Предлагаю курс двести пятьдесят один на скорость семь узлов, - откликнулся Азнабаев.
Штурман прав. Ни к чему шуметь раньше времени, прежде надо заслониться тенью "Ярославля".
- Ложиться на курс двести пятьдесят один, ход – семь узлов, - Британов не стал вдаваться в объяснения, ведь Азнабаев не просто опытный штурман, а и отличный тактик и по возрасту уже вполне мог быть командиром, если бы не пресловутая пятая графа. Когда же у нас будут судить о человеке не по национальности, а по уму?
- А может, это и не "Ярославль"? – засомневался невесть откуда появившийся Сергиенко.
- А по мне хоть "Кострома", лишь бы шел куда нам надо, - беспечно ответил Британов, с охотничьим азартом управляя лодкой.
Массивная лодка, слегка накренившись, начала разворот. Британов наслаждался своей властью над кораблем. Конечно, это не лучшая его атака, но зато почти настоящая. До момента сближения оставалось не менее получаса.
- Старпом, продолжайте сближение. Я буду на пульте ГЭУ у Капитульского.
Британов считал, что в особых случаях необходимо лично убедиться в готовности к сложному маневру. В данном случае надо поговорить с Геннадием и его операторами.
- Внимание! Командир на пульте ГЭУ! – Офицеры-управленцы лишь на мгновение обернулись на входящего командира, и тут же их взгляды вернулись к паутине приборов. Королевской привилегией операторов было право не вставать из своих кресел при появлении любого начальника – и это было разумно, что, согласитесь, в военной системе встречается нечасто.
Несомненно, именно здесь было сердце подводного корабля. Во всяком случае, управлялся он отсюда. В море нечасто, но случалось, когда из-за ошибки оператора ядерный реактор использовал свое право "на защиту от дурака" и срабатывала АЗ –аварийная защита. И хотя человеку свойственно ошибаться, а восстановление параметров работы ГЭУ и хода лодки занимало считанные минуты, но в данном случае такую ошибку необходимо исключить. Она могла обойтись слишком дорого.
Однако только спокойствие рождает уверенность. Шутить по заказу трудно, но можно. Совершенно неожиданно командир спросил:
- Кто знает – что такое кингстон? – Такие вопросы были вполне в его духе, но от неожиданности все, казалось, несколько растерялись. Кингстонов на лодке несколько десятков, и все они находятся в ведении механиков. Тут явно был подвох, поэтому все скромно промолчали.
- Так я и знал, - притворно огорчился Британов, - а между тем Кингстон – столица Ямайки.
- А что, мы идем именно туда? – парировал Геннадий Капитульский, и все заулыбались.
Напряженность, возникшая с внезапным появлением командира, пропала.
- Итак, что мне от вас надо? Всего лишь постоянно ход тринадцать узлов в течение двух суток. Я не знаю, как вы выдержите, но это необходимо. Я не приказываю, а просто прошу сделать все возможное, - такие слова командира звучали нечасто и обязывали офицеров выполнять свой долг не хуже письменного приказа. Да и само появление командира на пульте ГЭУ было явлением редким.
- Партия сказала "Надо!", комсомол ответил "Есть!", - то ли с иронией, то ли серьезно произнес самый опытный управленец Игорь Кретов.
Молчание остальных операторов могло означать только полное понимание поставленной задачи. Теперь Британов мог быть уверен, что Капитульский будет на пульте все сорок восемь часов. Впрочем, и сам командир проживет эти часы на центральном посту. Нельзя требовать от других того, чего не можешь сделать сам.
- Геннадий, приглашаю тебя в курилку – покурить перед большой вахтой, - опять неожиданно предложил Британов. - Я же не курю, товарищ командир, впрочем, как и вы, несколько обескуражено ответил главный энергетик.
- Извини, запамятовал, - несколько смутился Британов. - Итак, тринадцать узлов. Число несчастливое, но другого у меня пока нет. Удачи! – командир вышел с пульта ГЭУ так же внезапно, как и вошел.
- Я думаю, пятнадцать процентов запаса мощности реакторов будет достаточно? – Капитальский и его офицеры углубились в расчеты...
Поднимаясь на центральный, командир обратил внимание на "Боевой листок" на проходной палубе третьего отсека. Броский заголовок. – "Удвоим тройную бдительность!" – явно проскочил мимо цензуры замполита. Хотя, может, и он начал понимать шутки?

*кабельтов – 1 кабельтов -0,1 морской мили, или 185,2м.
**ГПК – Главный командный пункт.
*** БИП – Боевой информационный пост.