Игорь Курдин, Питер Хухтхаузен, Р. Алан Уайт.
К-219

- До цели двадцать кабельтов, ее курс двести двадцать пять, скорость тринадцать – постоянные.
– Приготовиться к сближению вплотную на глубине сорок метров, - сказал Британов.
Теперь необходимо подрезать ему корму и оказаться в кильватерном следе. Вот тогда-то можно и уравнять скорости, увеличив ход. Внезапно Британову пришла в голову дерзкая идея – всплыть под перископ в кильватере "Ярославля", чем окончательно сбить с толку SOSUS. Транспорт и волны надежно прикроют лодку от гидрофонов. А заодно они примут информацию с берега.
- Акустик! Как горизонт?
- Кроме "Ярославля" - никого. Все чисто.
- Внимание! Всплываем на перископную глубину! Слушать в отсеках! Радисты! Сколько до времени сеанса?
- Семь минут, товарищ командир, - немедленно отозвался Владимир Марков из рубки связи.
- Отлично! Как раз успеем. Боцман – всплывай на семнадцать метров, механик – ход шесть узлов, старпом – к перископу!
Толковый маневр, безусловно, помог бы им незамеченными войти в зону SOSUS, но, к сожалению, не в этот раз. Постоянно ведущие "бой с тенью" командиры советских лодок практически никогда не знали его результата. Противник предпочитал не раскрывать свои карты и тем самым держать их в постоянном напряжении.
Британов оглядел свой ГКП и убедился в его полной готовности. Людям придется сорок восемь часов заниматься сложной и в высшей степени напряженной работой. Через два дня они будут выжаты как лимон. Потом у "первых номеров" ГКП появится шанс отдохнуть и отоспаться. Часов пять – шесть. Не больше.
Для самого же Британова эти два дня, как ни странно, были почти что отдыхом. Ведь самая трудная его работа – не управление, пусть и сложным маневром, а скрупулезный анализ всей обстановки и принятие решений на поддержание скрытности. Каждый офицер даст ему свои рекомендации, но решать только ему. Именно эти решения являются показателем мастерства командира. Именно от них зависит выполнение главной стратегической задачи – постоянная ракетно-ядерная угроза из глубины.
Достигнутый между США и СССР военно-политический паритет держится на спинах подводных ракетоносцев. Одной из ключевых фигур в этой игре сейчас была и К-219.
Итак, за время "путешествия" под "Ярославлем" Британову предстоит подготовить хитроумный план прорыва Фареро-Исландского противолодочного рубежа. Хороший командир всегда просчитывает свою игру на несколько ходов вперед. – Глубина семнадцать метров.
- Поднять перископ, "Залив".
Ствол с довольно большой округлой бочкой "Залива" - станции обнаружения сигналов любых радаров – начал рассекать поверхность моря вместе с перископом.
- Радиолокационный горизонт чист, видимость полная ночная, слева тридцать пять вижу ходовые огни судна – идет от нас. Дистанция – не более десяти кабельтов.
- Лево руля! Ложиться на курс двести десять – необходимо вернуться в полосу его кильватерного следа, только там можно увеличить ход, да и то после того, как опустятся выдвижные, и лодка начнет погружение на безопасную глубину.
– Поднять "Иву", "Ван", "Синтез"!
Выдвижные антенные связи и навигации поползли вверх. Через пять минут Азнабаев и Марков доложили:
- Определено место! Окончен прием информации с берега – получена персональная разведсводка в наш адрес!
- Хорошо, теперь вниз и прибавим ходу.
- Старпом! Где "Ярославль"?
- Справа десять, дистанция около пятнадцати кабельтов.
- Опустить выдвижные, погружаемся на тридцать пять метров! Пульт ГЭУ! Капитульский – обе турбины – средний вперед! Но только плавно, мощность реакторов – в соответствии с оборотами!
Лодка мелко задрожала, то ли попав в кильватерную струю "Ярославля", то ли реагируя на набирающие обороты турбины.
- Товарищ командир, плавать на глубине тридцать пять метров запрещено по инструкции, - покраснев от собственной смелости, тихо произнес помощник.
- Запомни: их пишут на берегу, а мы плаваем в море. Если будет надо – я прилеплюсь к его брюху. Страху нет! Ввести режим "Тишина"!
Режим "Тишина" был вынужденной мерой, чтобы хоть как-то уменьшить свою шумность. Останавливались все лишние механизмы, запрещались любые работы, для усиления психологического эффекта сокращалось освещение, и все разговоры велись вполголоса.
- Механик, как лодка?
- Нормально, товарищ командир. Курс двести двадцать пять, скорость тринадцать, глубина тридцать пять. Прямо как трамвай по рельсам.
Приличная вибрация корпуса, хорошо слышный в носовых отсеках глухой шум и биение винтов "Ярославля" держали всех в напряжении. В характерных звуках проскальзывали металлические нотки, а порой и визг, напоминающий пилу. Возраст судна явно предпенсионный. Но в данном случае, – чем громче, тем лучше. Только бы он не развалился.
Итак, сближение прошло нормально. Теперь оставалось надеяться, что им удастся с помощью своего "кита" затеряться в океане и техника их не подведет. "Ярославль" и К-219 напоминали сейчас два самолета, ведущих дозаправку в воздухе. -Штурман?
Азнабаев появился из своей рубки. Озабоченность почти исчезла с его лица. Широкая, круглая его физиономия обрела прежнее озорное выражение.
- Как наше место?
- Невязка* в пределах нормы, но теперь от меня ничего не зависит. "Ярославские ребята" могут завести нас куда угодно.
- Хорошо, но хотя бы предупредили нас, когда придет пора отваливать от них перед заходом в кубинский порт, а пока приготовь мне карту Фареро-Ииландского порога.
"Ни сна, ни отдыха измученной душе..." – подумал Азнабаев. При плавании в связке у него немного работы, и он искренне надеялся отдохнуть в своей каюте. Теперь же ему предстояло работать с командиром, и кто знает, когда удастся поспать.
- Кстати, штурман. Когда тут восход солнца?
- Часа через два, однако.
- Все шутить изволите, Евгений Равильевич. А между тем это важно. – Британов всегда действовал обдуманно. – Два часа держим дистанцию сто метров, а как рассветет – залезем ему прямо под корпус.
Все стало понятно. Контролировать дистанцию до судна сейчас практически невозможно, а в светлое время через носовую телекамеру его винты будут видны как на ладони. При запасе между рубкой лодки и килем судна всего в пятнадцать метров такая предосторожность вовсе не лишняя. Да и люди привыкнут у ситуации, а то боцман уже весь вспотел.
- Шифровальщика с разведсводкой в центральный пост!
- А я уже здесь – выходя из штурманской рубки, доложил мичман Васильчук с неизменно опечатанной папкой в руках. Саше было за тридцать, но выглядел он как матрос-первогодник. Долгое время он служил в штабе, но сам попросился на лодку – тут и оклад побольше, и работы поменьше.
Насчет оклада он не ошибся, а вот работы было невпроворот. Через проворные Сашины руки проходили все секретные бумаги, и он вполне мог работать машинисткой в любом машбюро.
Над картой с уже нанесенной разведобстановкой склонились три головы - командира, старпома и штурмана.
- Ну что ж, - выпрямляясь, подвел итог Британов, - пока все нормально. Супостаты ведут себя как обычно. Интересно, куда направляется их лодка их Нью-Лондона?
Отмеченный советской разведкой выход в море новейшей подлодки класса "Лос-Анджелес" пока ничем не угрожал им. Скорее всего, она будет охотиться за более новыми субмаринами класса "Дельта", а старая "Янки" их вряд ли заинтересует.
Вернувшись в центральный, Британов убедился, что "ситуация под контролем" – так любил докладывать бывший старпом Игорь Курдин. Напряженность и волнение первого часа плавания в связке улеглись. Все работали профессионально. За рулями лодки вместо одного боцмана сидели двое, а каждое их движение контролировали механик и вахтенный офицер. В конце концов, тринадцать узлов – лишь половина той скорости, которую они могли развивать под водой.
- Перешли на управление малыми рулями в автоматическом режиме. Справляемся нормально, - ответил на вопросительный взгляд командира дед Красильников. – Хорошо бы чайку попить...
Действительно, крепкий, заваренный по-флотски чай сейчас не помешает.
- Помощник, прикажи вестовым, - согласно кивнул головой Британов, - на всех.
Удобно усаживаясь в свое кресло со стаканом чая, командир продолжал размышлять о прорыве противолодочного рубежа. Конечно, проскочить его незамеченными не удастся, но поводить противника за нос – вполне возможно...
Через сорок восемь часов, пройдя Фареро-Исландский порог, Британов нырнул поглубже и сбросил скорость, направив свой курс на юг между подводными горами Билл-Бейлис и Аутер-Бейлис в сторону Ирландской котловины, прикрываясь скалами Роколл. Чем сложнее подводный рельеф дна, тем легче запутать свой след. Заменив первых номеров ГКП и еще раз, проверив прокладку курса, Британов впервые за двое суток зашел в свою каюту и, не успев раздеться, упал на койку и мгновенно забылся.
*Невязка – Отклонение фактического места корабля от расчетного.