Игорь Курдин, Питер Хухтхаузен, Р. Алан Уайт.
РПКСН К - 219

Ни старпом, ни механик так и не разобрались, что происходит в четвертом, а командир был полностью поглощен маневром.

05.30 Глубина 46 метров. Лодка все еще разворачивается влево по курсу. Осушена шахта № 6. Остановлены насосы.
Когда шахта оказалась полностью затопленной, ракету Р-27 сдавило мощным давлением забортной воды, которое на глубине 85 метров сильно превосходило прочность ее корпуса. Быстрое осушение шахты двумя мощными насосами привело к резкому распрямлению сжатого корпуса ракеты, и бак с окислителем попросту треснул... Ядовитая жидкость мгновенно заполнила шахту, одновременно превращаясь в сверхтоксичный, смертельный для людей газ...

05.31 На пульте контроля ракет КСПО выпал аварийный сигнал по шахте № 6 – "Газоанализ токсичный" – и почти сразу – "Газоанализ предельный".
- Командир! Ее прорвало! "ГА предельный" по шестой! – кричал Чепиженко.
Но Петрачков и сам понял это, когда увидел, как из шланга вместо воды повалил бурый дым. Внезапный ужас от происходящего остановила мысль – немедленно убирать лишних людей! Сейчас в отсеке было не менее пятидесяти человек!

...После смены с вахты мы собрались в столовой четвертого отсека на просмотр фильма и политинформацию. Я сидел недалеко от двери прямо напротив люка на нижнюю палубу. Когда оттуда внезапно выскочил Петрачков и дурным голосом закричал что-то вроде "Бегом все отсюда!" – я долго не раздумывал и бросился в свой отсек, как и все остальные...
Старший лейтенант Сергей Скрябин, командир шестого отсека.

Центральный!!!

05.32 АВАРИЙНАЯ ТРЕВОГА!!! "ГА предельный" по шестой!!!
Динь-динь-динь-динь!!! – колокола громкого боя тут же разнесли тревогу по всей лодке.

Когда я услышал сигнал аварийной тревоги, то сразу понял – она не учебная! Меня словно выбросило из койки, и, полуголый, я бросился из второго отсека в третий. В штурманской рубке метался лейтенант Гуськов, и я заорал: "Готовь защитные аппараты!" Наверное, опыт и чутье подводника подсказали мне – случилось что-то страшное...
Капитан третьего ранга Евгений Азнабаев, штурман.

- Четвертый! Петрачков! Что происходит? Доложите обстановку!
Четвертый молчал.
- Немедленно включить орошение по шестой!!!
- Оно не включается! – хриплый крик Петрачкова разорвал динамик "Каштана" - Не включается!!!

В течение пяти минут личный состав корабля выполнял первичные мероприятия по борьбе за живучесть. Все отсеки были загерметизированы. Созданы рубежи обороны. В четвертом отсеке осталось девять человек. Насос орошения запустить не удалось. Команду на отдраивание кремальеры крышки шестой шахты не дал никто...
Капитан третьего ранга Олег Лысенко, командир дивизиона живучести.

- Четвертый! Всем немедленно включиться в средства защиты!
- Центральный! Выпали сигналы "ГА предельный" по третьей, пятой, восьмой, и десятой шахтам! Я не понимаю, что происходит!
Британов судорожно сжимал спинку кресла механика, пытаясь разобраться в обстановке. Мысли об американской лодке давно улетучились. Откуда столько аварийных сигналов? Почему не включилось орошение? Что делать?!?
На мгновение показалось, что и сама лодка, и все люди на ней замерли.
Корабельные часы показывали точное московское время:
05.38 Мощный взрыв потряс лодку...
Палуба ушла из-под ног, свет погас, но тут же вспыхнул вновь, людей бросало друг на друга, каждому казалось, что взорвался его отсек.
- Это конец, - почти беззвучно прошептал штурман.
Так подумали все. Но по крайне мере четыре человека, от которых в это мгновение зависела жизнь экипажа и самой лодки, сделали свое дело:
- ВСПЛЫВАТЬ!!!
- ПРОДУТЬ СРЕДНЮЮ!!!
Две команды, два спасательных приказа командира Британова и механика Красильникова прозвучали одновременно.
Но палуба все еще уходила из-под ног, а лодка продолжала стремительно проваливаться вниз – глубина 70 метров!
Одно дело отдать приказ, другое – его выполнить.
Боцман дернул рукоятки рулей на себя и беззвучно шевелил губами, словно просил их двигаться быстрее. Рули дернулись и уверенно пошли на всплытие! Но слишком мал ход лодки! Рули просто не вытянут ее!
Глубина 90 метров! Лодка погружается!

Видимо, я среагировал на первое слово команды – "продуть!" – и сразу врубил воздух на продувание средней группы ЦГБ. Шум рванувшегося в цистерны воздуха был лучшей музыкой в моей жизни. Слава Богу! Она сработала! Если бы я мог, то, наверное, перекрестился бы, но руки вцепились в ключи на пульте...
Старший мичман Иван Лютиков, старшина команды трюмных.

Глубина 100 метров! Лодка погружается!

Когда раздался взрыв, я подумал, что оторвалась корма. Поднявшись с палубы, я машинально отрапортовал машинным телеграфом: "Самый полный вперед!" – начал поднимать мощность реактора, но смотрел я только на глубиномер – его стрелка стремительно бежала вниз...
Капитан третьего ранга Геннадий Капитульский, командир дивизиона движения.