Игорь Курдин, Питер Хухтхаузен, Р. Алан Уайт.
РПКСН "К-219", ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ПОСТ

08.50 Теперь, когда все первоочередные меры были выполнены и обстановка более-менее стабилизировалась, появилась возможность оценить ее и выбрать главное направление по борьбе за живучесть лодки.
Британов крепко растер лицо ладонями, тряхнул головой, словно отгоняя дурные мысли, и сказал:
- Я хочу выслушать ваше мнение по поводу случившегося, и мне нужны ваши предложения по дальнейшим действиям. Я хочу, чтобы вы были предельно откровенны, иначе нам не справиться с ситуацией.
- Товарищ командир, - первым поспешил высказаться замполит Сергиенко, - считаю, моральный дух экипажа достаточно высок, и мы выполним...
- И перевыполним! – резко перебил комиссара командир. – Кто еще здесь не понимает, что происходит? Кто? Кому непонятно, что лодка взорвалась и у нас три трупа и девять пораженных??? – Британов кричал во весь голос, не заботясь об авторитете политработника. Сейчас ему было наплевать на всё и на всех, кто мешал спасению корабля. Это была почти истерика, нервный срыв, вызванный страшным перенапряжением последних трех часов.
Но одновременно она послужила и мощной разрядкой натянутых до предела нервов командира и остальных. Он не сорвал злость на своем заместителе, он просто естественно отреагировал на глупость и непонимание ситуации. Время пустых слов прошло. Настало время ответственности и профессионализма.
- Механик! Вы контролируете ситуацию, в конце концов?
- Почти. Мы вентилируем четвертый, пятый и шестой отсеки. Через тридцать минут будет введен в действие второй борт ГЭУ. Главная опасность – окислитель в шестой шахте и трюме четвертого. Необходима прокачка шахты и промывка трюма четвертого.
- Сколько людей в кормовых отсеках?
- Пятьдесят четыре человека. Старший в корме – Пшеничный. Он вполне справляется.
- Хорошо. Готовьте две аварийные партии в четвертый. Пересчитать все средства защиты. Приготовиться к аварийному сливу окислителя из шестой.

Потом это поставят в вину Британову и экипажу. В этом решении крылась принципиальная ошибка: аварийный слив окислителя предусмотрен только из исправной ракеты и никак не годился в данной ситуации! Отсутствие конкретной инструкции по действиям в данной ситуации не может полностью оправдать ошибочное решение командира.

- Товарищ командир! – начальник химической службы Сергей Воробьев наиболее трезво мог оценить ситуацию в загазованных отсеках, - в корме нет индикаторных трубок для замера концентрации паров окислителя, не хватает регенеративных патронов к защитным противогазам. Предлагаю разрешить мне убыть в четвертый и лично произвести замеры. Я могу передать все необходимое в кормовые отсеки.
- Я готов отправиться с ним, - поддержал начхима механик.
- Нет, - отрезал командир, - вы оба нужны мне здесь. Кого пошлем?
- Мичмана Байдина. Он готов.
- Есть. Посылайте Байдина.
- Центральный – радисты! Получено РДО из Москвы. Нам назначена точка встречи с судами морского флота. Они запрашивают наши возможности по скорости. Что отвечать?
- Капитульский? Что скажешь?
- Оба борта в работе. Ограничений нет.
Радисты! Передавайте:

ИМЕЮ ПОЛНЫЙ ХОД ТРИНАДЦАТЬ УЗЛОВ. КУРС ДВЕСТИ ДЕВЯНОСТО. СЛЕДУЮ В ТОЧКУ ВСТРЕЧИ. ОБСТАНОВКА СТАБИЛИЗИРОВАЛАСЬ. ГОТОВЛЮСЬ К АВАРИЙНОМУ СЛИВУ ОКИСЛИТЕЛЯ. КОМАНДИР К-219.

- Это всё.
Корпус лодки мелко завибрировал, отзываясь на увеличение хода. Со стороны это было невиданное зрелище: в открытом океане, ни от кого не таясь и не скрывая своей принадлежности к Военно-Морскому Флоту Союза ССР, полным ходом шел стратегический подводный крейсер.
Национальную принадлежность корабля обозначал бело-голубой краснозвездный флаг. В лучах восходящего солнца сейчас его видел только один человек.