Игорь Курдин, Питер Хухтхаузен, Р. Алан Уайт.
АЭРОПОРТ ГАВАНА, СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО

Членов экипажа погрузили в те же роскошные "Икарусы", чтобы отвезти на военный аэродром. Их подвезли к охраняемым воротам, где моряков ждал Ил-62. Два дня оздоровили практически каждого; даже все раненые, кроме доктора Кочергина, были уже на ногах.
Кочергина несли на носилках. Его лицо было по-прежнему бледным, а глаза слишком желтыми. Он серьезно отравился, помогая выжить другим, но сам настоял на том, чтобы лететь вместе со всеми домой.
Экипаж выстроился на бетонной площадке. Все были одеты в одинаковую тропическую форму цвета хаки, у каждого была сумка с подарками кубинских товарищей.
Самолет быстро наполнялся, старшие по рангу сели впереди, младшие – сзади. Британов сел вместе с Капитульским и Азнабаевым, на два ряда за замполитом Сергиенко. С момента своего прибытия на "Васильев" командир не удостоил своего зама даже взглядом. Такое отношение не осталось незамеченным другими членами экипажа, и некоторые недоумевали. Те, кто знал подоплеку, молчаливо поддерживали командира. Люк медленно закрылся, взревели моторы, и скоро самолет был уже в воздухе, набирая высоту над голубым Карибском морем. Глаза всех были устремлены на постепенно исчезающую Кубу, напоминавшую земной рай.
Чем ближе к северо-востоку, тем темнее и холоднее становился океан. Когда самолет стал приближаться к Шеннону, Ирландия, для заправки топливом, один из сопровождавших офицеров встал и, наконец, обратился к экипажу.
- Товарищи, - произнес он в микрофон, принесенный стюардессой, - для вас приготовлена новая форма. Пока самолет будет заправляться, вам ее выдадут. Выберите свой размер и переоденьтесь. А сейчас при приземлении самолета все иллюминаторы должны быть закрыты в целях безопасности. - Он отдал микрофон и сел на свое место.
- В каких это целях безопасности? – спросил Капитульский.
- Нашей, конечно, - ответил Азнабаев. - Представляешь, если ирландцы увидят в иллюминаторах наши пиратские морды? Наверняка подумают, что самолет битком набит террористами!
Но Британову было не до шуток. Вместо того чтобы рассмеяться, он хмуро сказал:
- Скоро нам будет не до смеха. – С этими словами он отвернулся к иллюминатору и стал наблюдать за вырисовывающимися очертаниями Ирландии.
После приземления в салон внесли большие коробки из багажного отделения самолета. Их вскрыли и начали передавать военно-морскую форму по рядам.
Очень быстро обнаружилось, что вся она одинакового размера. Причем очень большого – и практически никому не подошла. К тому же не оказалось иголок с нитками, чтобы пришить знаки различия.
- Да они просто издеваются над нами! – воскликнул кто-то из экипажа.
Части формы стали летать по салону, сопровождаемые смехом экипажа. Это было что-то вроде разрядки после напряжения, сковавшего всех в ожидании прилета в Москву. Воцарившая неразбериха носила какой-то истерический характер. Офицеры пытались успокоить людей, но это им долго не удавалось. Наконец командир поднялся и пошел по салону, одним взглядом утихомиривая людей.
Самолет вновь оторвался от земли и продолжил полет в восточном направлении. Море исчезло, и показалась земля, сначала коричневая, а потом белая.
Один из пилотов заглянул в салон и, вернувшись в кабину, мрачно сказал:
- Я не завидую этим парням. Вместо того чтобы радоваться спасению, они сидят мрачнее туч под нами.
- Еще бы, скоро их встретят с такими цветами, что мало не покажется. Как космонавтов, только наоборот.
- Они рисковали не меньше. Жаль, что запретили с ними говорить.
- Поэтому заткнись, пожалуйста, и займи свое место. Скоро Москва.
По изменившемуся шуму двигателей и заложенным ушам стало ясно, что самолет начал снижение. За все время полета ни один из сопровождавших не задал ни одного вопроса. Теперь мы для всех как прокаженные. Британов посмотрел вниз. Интересно, где они приземлятся?
- Товарищ командир, - послышался голос Капитульского, - я спрошу у пилотов, где мы садимся?
- Нет. Нам запрещено задавать вопросы. Где надо, там и сядем.
- Это, скорее всего, военный аэродром Чкаловское, - высказал догадку всезнающий штурман. – У меня тут недалеко родители живут.
Естественно, ни родители, ни жены, ни дети не смогут их встретить. Не положено! Надо отдать должное нашему воспитанию, никто и не рассчитывал на скорую встречу с родными. Не положено, и все тут!

Описав круг, самолет стал снижаться. Снижение было плавным, видно было, что пилот привык обращаться с такими самолетами. Внизу их поджидали четыре маленьких автобуса, две машины скорой помощи и несколько групп офицеров. Хотя все были в черной одинаковой форме, Британов не сомневался, что больше всего среди них представителей военной контрразведки и офицеров Главного политического управления. Красными погонами среди них выделялась группа людей из медицинской службы флота.
Старые, видавшие виды автобусы были явно не "Икарусы".
Совсем не похоже на то, как их встречали в Гаване.
Когда подали трап и дверь открылась, никто не решился выйти впереди командира.
Валерий Пшеничный спускался по трапу вслед за Британовым. Его приветствовали товарищи из КГБ, и он тут же был усажен в черную "Волгу". Замполита Сергиенко встретили сотрудники политуправления. Казалось, никто из встречавших не обращал внимания на Британова.
Вскоре появилась новая машина. Рядом с "Волгой" припарковался черный ЗИЛ с военными номерами. Из него вышел адмирал с тремя звездами на погонах. Британов сразу же узнал его: это был Медведев, начальник Главного политуправления ВМФ.
Адмирал Медведев приблизился к Британову. Проигнорировав приветствие капитана, он слабо пожал ему руку. - Товарищ адмирал... – начал было Британов, но Медведев прервал его.
- Что это за золотая рота? Почему в таком виде? - Действительно, экипаж выглядел достаточно нелепо в форме с чужого плеча. – Приведите их хотя бы внешне в порядок. Если сможете, конечно. – С этими словами он сел в машину, хлопнув дверцей.
- Добро пожаловать домой, - тихо произнес Капитульский.
Британов стоял в стороне, пока его экипаж садился в автобусы. У него промелькнула мысль, что слова насчет прокаженных оказались пророческими. Они были дома, и то, что они хотели сделать, кого увидеть, куда пойти, - все это мало кого интересовало.
Автобусы двинулись в направлении Москвы, но не доехали до города. Свернув с внешней кольцевой дороги, они направились по узкой лесной дороге через места, заросшие березами и соснами. При поворотах автобусы немного заносило. Рассчитанные человек на двадцать, они везли по тридцать, и людей, упакованных, словно селедки в бочке, мотало из стороны в сторону. Один из автобусов сломался, но кто-то из экипажа К-219 помог быстро починить мотор.
Наконец автобусы остановились. Пара матросов со скрипом открыла широкие стальные ворота. Их впустили внутрь, и ворота закрылись.
Это был военный дом отдыха "Горки", принадлежащий ВМФ. Около центральной площадки стояли кирпичные здания. Вокруг лежал снег поверх давно облетевших листьев, и явно преобладал черно-белый цвет. Ни одного цветного пятнышка. Наверное, каждый подводник Северного флота побывал здесь хоть однажды на послепоходовом отдыхе. И из всех подобных заведений это было самым убогим.
Британов вместе со всеми вышел из автобуса и направился к мрачному зданию, где размещалась администрация; там экипажу выдали ключи от комнат.
Его комната находилась на втором этаже. Это была узкая крошечная комнатка с маленьким окном, чем-то напоминавшая его каюту на затонувшей подлодке.
Офицеров и мичманов разместили в трех-четырех-местных номерах, а матросов просто в спортзале.
Оскорбительное отношение ни для кого не прошло незамеченным. Все притихли, и, казалось, стали опасаться даже друг друга. Все, особенно офицеры, начинали понимать, что спасение с горящей, отравленной подлодки было самым легким делом по сравнению с тем, что им предстояло вынести по возвращении домой.