Л.Жильцов.
ПОПЫТКА КОНТРАКТНОГО НАБОРА.

Нас с В.Зерцаловым(старший помощник второго экипажа) вызвали в Главный штаб ВМФ. Мы приехали из Обнинского в гражданской одежде, и на проходной нас, как подозрительных, задержал комендант. Пришлось делать отметку в удостоверении личности:(Разрешено ношение гражданской одежды при исполнении служебных обязанностей).(Долгие годы эта запись помогала нашим офицерам в самых невероятных обстоятельствах. В те годы было достаточно, например, с таинственным видом показать эту отметку администратору гостиницы, в которой не было свободных номеров, чтобы вас немедленно поселили.) Болтунов внимательно выслушал все наши соображения по поводу обучения личного состава. Самые большие сомнения у нас вызывала возможность эксплуатации атомных подлодок личным составом срочной службы. Матросу, восемнадцатилетнему парню, едва закончившему школу, нужно минимум два-три годы, что-бы освоить по-настоящему новую специальность. На флоте тогда служили четыре года, значит, через год этот матрос уйдет и уступит место новичку.
Мы считали, что на рабочие места следовало набирать сверсрочников или подписывать контракты с наиболее перспективными матросами первого-второго года срочной службы. Эти люди связали бы, если не всю жизнь, то по крайне мере долгие годы с новой профессией. Тогда появились бы профессиональная компетентность, стремление к совершенствованию мастерства, доведенные до автомамизма действия в нештатной ситуации. Болтунов поручил мне и Зерцалову как можно скорее разработать специальное положение о контрактном найме личного состава срочной службы на атомные подводные лодки. Мы справились с этим быстро, но введено положение было...несколько лет спустя и просуществовало лет десять. Высший армейский, в том числе флотский, аппарат всеми силами сопротивлялся внедрению контрактной системы на наиболее ответственных военных объектах. Результатом этого упорства являлась, в частности, высокая аварийность на атомных подводных лодках. Лишь в мае 1991г. разрешено в порядке эксперимента в ВМФ набирать по контракту сроком на 2,5года матросов, прослуживших не менее шести месяцев.
Кроме необходимости набирать в экипаж матросов срочной службы беспокоило тагже отсутствие командира. Болтунов попросил нас перебрать в уме всех, кого мы считали подходящими кандидатами, и сообщить ему. Я сразу назвал имя своего бывшего командира (С-61) капитана 2 ранга Алексея Федоровича Надеждина, который, на мой взгяд, подходил на эту должность, как никто другой. К сожалению, его собирались назначить командиром соединения, и препятствовать продвижению по службе было неразумно.
Через некоторое время раздался звонок из Управления кадров ВМФ:(Нашли вам командира!Смотрите обложку последнего "Огонька"). Лихорадочно ищем журнал. На обложке - головная подлодка нового проекта становится на якорь для парада на Неве. На мостике стоит офицер с мужественной и располагающей внешностью. А сказано про лодку, что она - образец выучки и порядка. Ну, слава богу, дождались отца родного! Однако радовались мы рано. Командир приехал в Москву, побывал повсюду, порасспрашивал друзей в Управлении подводного плавания. И ему, как и всем нам, задали традиционный провокационный вопрос:
- А свинцовые трусы ты себе отлил?
На этом вопросе он и смомался. Скоро вышел приказ о его назначении в управление. Я его не виню, наоборот, мне кажется он поступил с нами честно. Сразу взвесил для себя все за и против, и отказался, никого не подводя.
Что касается (прикола), то он был не единственным. Причем упражнялись в остроумии по этому поводу, как правило, люди, не имеющие никакого отношения к нашим экипажам. Я считаю, что единственный несомненный эффект облучения моих товарищей, работавших с реактором, состоял в перемене пола их детей. Раньше у всех у них были девочки, и лишь после работы на стенде пошли мальчишки.