Л.Жильцов.
Проводы командира
Случилось так, что этот поход был последним, в котором лодкой командовал Леонид Гаврилович Осипенко. Он ушел с лодки не по возрасту: ему тогда исполнилось 39лет. (Сейчас командиры плавают почти до пятидесяти.)
Основной причиной ухода Осипенко был Обнинский учебный центр. Я уже говорил, что его начальник понятия не имел об атоме. Даже при самоа квалифицированном составе преподавателей некомпетентный человек во главе может лишь мешать нормальной работе. Так оно и случилось.
В 1959г. необходимость срочного укрепления руководства центра стала очевидной. А кто лучше мог готовить подводников для атомоходов, как не люди, сами проверившие и закрепившие навыки в плаваниях? Должность начальника центра предложили Осипенко.
Представляю, что значило для него оставить только-только доведенную лодку с крепко спаянным экипажем, которая к тому же лишь начинала плавать! Много лет спустя Леонид Гаврилович так ответил на вопрос: какой период его жизни - война, Дальний Восток, испытания первой атомной подлодки, Обнинск, где он живет по сегодняшний день, - был самым значительным:
- О чем говорить, конечно,(К-3). Ни одну женщину я не любил так, как ее!
Но скществовали более сильные доводы, чем эмоциональная привязанность:
государственная целесообразность, интересы дела, наконец, если первые два соображения не сработали,
- воинский приказ. До этого дело не дошло, люди моего поколения были приучены ставить коллективные интересы выше личных.
Расставание было тяжелым. Для всех - от старшего помощника до трюмного матроса - Осипенко был командиром, берущим на себя ответственность в сложных ситуациях, организатором, с самого начала установившим характер отношений на корабле, опытным, знающим специалистом. В Леониде Гавриловиче мы видели старшего товарища, всегда находившего уважительную и необидную форму для замечаний, когда мы делали что-то неправильно. За ним мы были, как за каменной стеной. И в большом, и в малом он всегда чувствовал себя командиром, что в его понимании означает: челове, отвечающий за все. Даже когда мы группой офицеров ходили в ресторан поужинать, он всегда первым лез в карман и платил за всех. Разумеется, мы потом скидывались и возмещали ему нашу долю, но для него это был естественный рефлекс - он старший по званию.
Столь же естественно он взял на себя решение вопроса, урегулировать которой не смог даже заместитель министра обороны. Дело в том, что в отличие от всех лодок, где старпом и командир БЧ-5 получают одинаковые оклады, на атомоходе последнему назначили на двести рублей меньше, хотя отвечал командир БЧ-5 не за дизель, а за атомную установку. Как мы ни пытались изменить положение, все наши усилия были напрасны. И тогда Осипенко предложил увеличить оклад командира БЧ-5 за счет своего собственного. Вот такое решение удовлетворило всех, и с тех пор главный механик лодки отчасти находился на содержании у командира. Не знаю, изменилось ли это положение сейчас...
Осипенко с самого начала решил длч себя, что главное на лодке - реактор и все, с ним связанное. Сам управлять ГЭУ он не смог бы, но днями и ночами просиживал на пульте и разбирался в том, что там творится. Представлял себе все системы и то, как они работают. Именно за умение видеть главное уважал его академик Александров. Ко всему остальному Осипенко относился, как к второстепенному. Торпедами он не стрелял и не особенно собирался стрелять. А на политлекции и марксистко-ленинскую учебу вообще не хотел - не хотел тратить время попусту. Он знал, что его никто не снимет: за него горой и физики, и завод, и экипаж. И потом, кого на его место поставить?
Командиром он чувствовал себя и в критических ситуациях. Однажды на лодке отвернулась дренажная пробка реактора. Нужно было завернуть пробку ключем, что по силам каждому. Однако находиться в трюме у реактора можно не более одной-двух минут, чтобы не получилось опасную дозу радиации. Этого времени хватит только, чтобы спуститься к реактору и начать крутить пробку. Осипенко решил использовать для выполнения этой операции весь офицерский состав, независимо от боевых частей. И сам первый полез в зараженный отсек.
Еще одно его правило, которое мне впоследствии очень пригодилось: командир должен быть в курсе всего. Он участвовал во всех совещаниях, даже сугубо технических, вникая в детали.
|
