Николай Черкашин - ТАЙНА "AРХЕЛОНА"

МОРСКОЙ МИНИСТР ПРЕДЛАГАЕТ...

О,Грегори набрал номер телефона.
- Алло, Флэгги! Ты еще не передумала выйти за меня замуж?
- Еще нет.
- Я тебе всегда говорил, что подводники - это камикадзе.
- Что-нибудь с Барни?!
- И не только с ним...
- Говори же, черт побери!
- По телефону не могу.
- Тогда приезжай немедленно!
- Только не сейчас. Приеду, когда освобожусь...
Помощник флагманского эпидемиолога капитан медицины О,Грегори повесил трубку уличного автомата. Не надо было бы называть имени Барни. Телефон наверняка прослушивается... Хотя вряд ли тем, кто сидит в подземелье с наушниками, известно, кто такой Барни и где именно он служит. Главное, что эта недотрога Флэгги впускает его в свою крепость. А уж за полночь в пустой квартире он найдет общий язык и с монахиней. Конечно, О,Грегори не так прост, чтобы расплачиваться за ночь любви государственными тайнами. Результаты бактериологического анализа биопроб с "Архелона" были немедленно засекречены, едва он и его шеф доложили в адмиралтействе, что обнаружены бациллы неизвестной доселе формы проказы - весьма скоротечно и инфекционной. Выяснилось, что микробы лепры в условиях слабой радиации ядерного реактора переродились в новый, крайне опасный для здоровых людей штамм микроорганизмов. Его условно назвали - суперлепра ХХ. Нечего этого Флэгги не узнает. Просто надо будет сказать, что возвращение Барни откладывается на неопределенный срок из-за эпидемии гриппа. Бедная Флегги! Если бы она знала, что наполовину вдова, быть может, была бы куда снисходительнее у гонцу печальное вести...
О.Грегори нажал на акселератор и вырулил на шоссе к городку подводников. Протяжный взрыв со стороны моря заставил его оглянуться. Вспомнил: это на внешнем рейде взорвали баржу, на которой побывали носители бацилл суперлепры ХХ.

В генеральном морском штабе адмиралы вместе с учеными-микробиологами решали судьбу "Архелона". Капитан медицины О.Грегори никогда еще не видел такого скопища больших звезд на погонах. Он тихо сидел рядом с шефом, обхватив ладонями щеки. Поза его выражала глубокую озабоченность, столь подобающую случаю. Она была еще и удобной потому, что позволяла, во-первых, скрывать легкую щетину, проступившую после бессонной ночи (О,Грегори не успел побриться - шеф назначил ему рандеву на аэродроме рано утром, а у Флегги не нашлось бритвы); во-вторых, задумчиво опустив голову на ладони, можно было дремать с открытыми глазами. Дуреха Флэгги всю ночь строила из себя весталку. О.Грегори до самого утра расточал красноречие и обаяние, подогревая себя то кофе с коньяком, то бразильскими сигарами. Можно быть, все и удалось бы, если бы не этот кретинский транзистор. Дернуло же его поискать музыку. Флэгги чуть не ударилась в слезы: "Ах, Барни!.." Дался же ей этот лысфй маркони! Послушала бы сейчас, что уготовано ее муженьку...
Только что закончил содоклад начальник медико-санитарного корпуса флота.Суть его сводилась к тому, что на острове Юджин в заброшенном концлагере можно без особых затрат устроить лепрозорий для пораженного экапажа. Проблема заключалась лишь в том, что делать с подводной лодкой? Подлежала ли она дезинфекции? Если нет, то уничтожение столь дорогостоящего корабля нанесет ощутимую брешь как в военном бюджете, так и в боевой мощи флота.
Президент микробиологического общества профессор Сименс стоял на том, что полную дезинфекцию в отсеках "Архелона", набитый электроникой, провести невозможно. Надо менять всю начинку. Проще построить новый корабль.
Морской министр требовал хотя бы частичной дезинфекции и скорейшего выхода стратегического атомохода на боевое дежурство.
- Тогда через месяц вам придется подыскивать еще один остров Юджин! - запальчиво возражал профессор.
- Но я не могу отправить на дно целый ракетодром. Нация мне этого не простит.
- Нация во сто крат простит вам, если вы заразите ее суперлепрой!
Перепалке, которая грозила вот-вот перейти правила приличия, положил конец начальник морского генерального штаба.
- Пусть каждый из присутствующих выскажет свое мнение. По старому флотскому обычаю начнем с младшего. Капитан медицины О.Грегори!
О,Грегори вздрогнул, как школьник, вызванный учителем врасплох. Он встал, потирая небритый подбородок (хест крайнего смущения или, напротив, сосредоточения).
- Мне кажется, есть смысл не менять на "Архелоне" экипаж... - О,Грегори сказал первое, что пришло ему в сонную голову, и тут же судорожно стал придумывать обоснование. Нужно было немедленно найти хоть какой-нибудь довод, пусть нелепый, лишь бы не стоять столбом. Карьера висела на волоске, на канцелярской скрепке...
- А в этом что-то есть! - первым нарушил напряженную тишину начальник генморштаба. - Как сказывается лепра на работоспособности больного?
- Никак! - откликнулся флагманский эпидемиолог. - На ранних стадиях болезни человек почти полностью сохраняет умственную и трудовую способность. Безобразен лишь внешний вид больного.
- Но это уже из области эстетики, - прервал его адмирал. - В предложении капитана О,Грегори я нахожу выход из сложившейся ситуации. Энергеническая установка "Архелона" заряжена на пять лет непрерывной работы. Таким образом, если экипаж пробудет некоторое время в море, то отпадает нужда в лепрозории, как снимается с обсуждения и вопрос о дезинфекции. А главное - не страдает стабильность нашей обороны.
- Страдают люди! - не удержался Сименс.
- Это военные люди, профессор! Они призваны к страданиям и лишениям. А вы, ученые, точно так же призваны им помочь. У вас будет предостаточно времени, чтобы найти противоядие.
- Наука ищет его столетиями. Медицина пока бессильна.
- У нашего флота несколько иной девиз! Если враг обнаружен, его уничтожают!
- Браво! - воскликнул морской министр.
- Чудовищно! - резюмировал президент микробиологического общества. - Дайте им выбрать самим: остров или океан.
- Прошу разрешения сесть! - напомнил о себе капитан медицины.
- Садитесь, майор! - одобрительно кивнул морской министр.
"О, Флэгги! - радостно простонал про себя помощник флагманского эпидемиолога. - Покровительница морской медицины."

К острову Юджин "Архелон" шел ночью в надводном положении.
Рейфлинт и Бар-Маттай стояли на мостике. Над ними ярко пылало полярное сияние. Бурлила вода, захлестывающая обрезиненную палубу.
- Что бы ты выбрал, - спросил коммондор, - лечебницу на острове или нашу жизнь в отсеках?
Бар-Маттай недоуменно взглянул на Рейфлинта.
- Это альтернатива морского министра, - пояснил коммондор. - Либо мы все переселяемся в лепрозорий на острове, либо продолжаем боевое патрулирование. В последнем случае нам платят вдвое...
- Мне кажется, первый вариант лучше...
- Я тоже так думаю. С удовольствием размял бы ноги на острове, невесело пошутил Рейфлинт.
Скованный торосистыми льдами, остров Юджин открылся в предрассветных сумерках. На алом фоне зоревой полосы четко выступали утесистые скалы. Все, кто стоял на мостике, увидели бараки за колючей проволкой, вышки с прожекторами...
Коммондор опустил бинокль.
- Прелестный уголок, - скривился Рейфлинт и выругался.
Бар-Маттай рассматривал из-под ладони отвесные скалы.
"Архелон" застопорил турбины в небольшой бухте и лег в дрейф.
- Ропп, играйте большой сбор! - распорядился комоондор. - Постройте экипаж на верхней палубе!
Когда подводники встали вдоль крышек ракетных шахт в неровную шеренгу, Рейфлинт показал рукой на остров, который даже в лучах поднявшегося солнца оставался черным и угрюмым, и прокричал в мегафон:
- Выбирайте: либо эта Ривьера, либо океан!
- Окен! - вразнобой грянули архелонцы.
Ветер трепал седые волосы, неживой бронзой отливали их лица. Яростно матерясь, матросы сыпались в верхний рубочный люк. У нижнего обреза входной шахты они натыкались на Катарину, не рискнувшую выбраться на палубу.
- Эй, красотка! - окликнул ее негр-барабанщик. - А почему ты такая рыжая, как и была? Уж не ты ли нас наградила этой "бронзовкой"?
катарина сжалась.
- Что-то давно ты не раздевалась перед нами, девочка! - подступил к ней торпедист с шеей циркового борца.
- Помоги ей , Сэм! Она забыла, как расстегивается лифчик!
Сэм запустил пальцы в вырез и рванул платье так, что на Катарине остались лишь обрывки всех ее одежд.
- Ага! Я же говорил! - завопил негр. - На ней ни одного пятнышка!
- Я ничего не знаю! - кричала девушка. - Я никогда ничем не болела!
Толпа, сбившаяся под нижним рубочным люком, заревела:
- Мы тоже ничем не болели, пока ты не принесла на хвосте эту заразу!
- Суд Линча этой стерве!
- В торпедный аппарат ее, Сэм!
Сэм сгреб танцовщицу в охапку и ринулся в носовые отсеки. Катарина отчаянно брыкалась, но ей стянули ноги остатками платья. Кто-то услужливо распахнул крышку нижнего торпедного аппарата, и Сэм затолкнул извивающееся тело в узкую темную трубу. Крышку тут же захлопнули и задраили. Крики и мольбы Катарины глухо пробивались сквозь толстый металл. Но тут открыли переднюю, забортнуб крышку, и в аппарат ворвалась вода. Еще слышно было, как билась и царапалась в трубе жертва, когда Сэм заученно рванул рычаг боевого баллона. Двести атмосфер вышвырнули хрупкое тело в глубину. Испуганно шарахнулись дельфины. Сжатый воздух вырывался на поверхность черными хрустальными шариками.
Педант Рооп, узнав о расправе, записал в вахтенный журнал:"В 7.00 на восточном травере острова Юджин привели в исполнение приговор суда Линча над гражданкой Федерации Больших Кокосовых островов, виновной в заражении экипажа суперлепрой ХХ. В 7.15 дали обороты турбинам и легли на обратный курс для дозаправки продуктами и расходными материалами за северной чертой внейнего рейда базы".
Бахтияр прибежал в торпедный отсек, когда народ уже расходился. Выпихнув из лаза чью-то голову, стюард пронырнул в круглый люк, пронесся по проходу между стеллажными торпедами, расталкивая встреяных, и яростно забарабанил в литую крышку.
- Открой! - проревел он Сэму.
- Пожалуйста, сэр! - Торпедист крутнул рычаг кремальеры и галантно распахнул зев осушенной трубы.
Маленькая морская звезда распласталась на мокром металле...
Бахтияр, издав странный горловой звук, долго смотрел на нее, затем извлек звезду из аппарата, бережно расправил лучи на ладони и, с трудом переставляя ноги, понес ее к выходу. Один из матросов пощелкал пальцами у виска.
- Похоже, он решил, что его красотка слегка уменьшилась в размерах!
- Держу пари - она сегодня попадется тебе в компоте, Сэм! - захохотал негр-барабанщик.
Но тут взвыли внутриотсечные динамики: "По местам стоять! Корабль к бою и походу!"
Бронзовые сверла гребных винтов вбуравились в воду.