Александр Козлов - "Военно-морские рассказы"

МОРСКОЙ КАРАВАЙ

Большой противолодочный корабль вышел в море на минные постановки, по плану - ровно на сутки.
Успешно выполнив учебно-боевую задачу, моряки запросили "добро" идти в базу. А им в ответ приказ:
"Заступить в охранение района, так как дежурный тральщик сломался, а заменить его некем!" Приказ есть приказ - его положено выполнять. Через три дня на корабле закончился запас хлеба, еще через день - запас пресной воды. Воду доблестные механики, запустив опреснительную установку, "наварили". Настал черед и снабженцев осуществить адекватные действия. Вызывает командир к себе главного снабженца - помощника командира по снабжению - и говорит ему:
- А ну-ка, испеки мне, пом, пробный каравай. Да побольше! Да порумяней!
- Есть! - отвечает помощник, а сам затылок чешет.
- Чего ты "репу" чешешь? - спрашивает у него командир.
- А как его печь, я это никогда не делал?
- Все, помощник, когда - то приходится делать впервые. Иди, пока я не приказал команде съесть тебя самого. Надо было брать запас хлеба не на трое суток.
- Ну я же не думал...
- Вот именно! А, надо думать помощник. Причем головой! Действуй! Подвел итог командир.
Хлеб не пекли на корабле со дня ходовых испытаний, как говорят в таких случаях: "со времен Нерона".
Тестомесильный агрегат и хлебопекарная печь покрылись "метровым" слоем пыли. Но, как ни странно, после небольших подготовительных работ и агрегат, и печь запустились, и выдали чуть ли не заводские, рабочие параметры! Дело оставалось за тестом. Снабженцы колдовали над ним всю ночь. Но оно почему-то так и не взошло. Каравай лепили сразу три матроса одновременно. Тесто удивительным образом напоминало сырую резину: так же липло к рукам и упорно не хотело принимать форму каравая. С горем пополам каравай слепили, огромный: два метра в диаметре. Раскаленная до 300 градусов хлебопекарная печь приняла эту массу неохотно и с явным отвращением. Хлеб, разумеется, внутри не пропекся, покрывшись снаружи черной коркой, похожей на броню танка.
Утром в 8 часов 30 минут, сразу после подъема флага, командир назначил смотр новоиспеченного хлеба. На ГКП по этому поводу собралась целая свита, своеобразная комиссия: командир, зам, старпом, командиры боевых частей. Шел негромкий разговор. Присутствующие обречено обсуждали создавшееся положение с продовольственным обеспечением корабля. И вот какое-то оживление прошло по рядам присутствующих. Через некоторое время старпом, дежуривший у входа и первым встретивший хлебопеков, скомандовал:
- Каравай внести!
По этой команде трое вестовых из офицерской кают-компании, одетые что называются "с иголочки", внесли огромный рыжий каравай подобия хлеба... На ГКП наступила мертвенная тишина. Сквозь сомкнувшиеся ряды "зрителей" робко протиснулся к вестовым растерянный помощник командира по снабжению.
- Что это? - спросил хриплым голосом командир у помощника.
- Морской каравай, - испуганно ответил помощник.
- Эти глыбы испорченной муки, эти, блин, каменные изваяния флотского дебелизма, вы называете благородным словом "каравай" срываясь на грубость выразился командир и заорал:
- Унести!..
Каравай пытались резать специально на этот случай острозаточенными ножами, потом начали рубить топорами и крушить кувалдами. Тщетно. В итоге на завтрак матросам выдали сухари. Весь оставшийся день матросы весело пели в кубриках под гитару одну и ту же песню:
- Как на "помовские" именины испекли мы каравай!
Вот такой ширины! Вот такой вышины!..
Веселое получилось мероприятие! К счастью, тральщик вскоре прибыл в родную базу и необходимость в выпечке хлеба отпала.