ЩЕЛЬ

(вообще не читай)


Стояли мы в заводе. Ветер прижимной, а наше фанерное корыто, скрипя уключинами, должно было,
как на грех, перешвартоваться и встать в щель между "Михаилом Сомовым"
(он еще потом так удачно замерз во льдах, что просто загляденье)
и этой дурой-Октябриной - крейсером "Октябрьская революция".
Там нам должны были кран-балку вмандячить. А командир у нас молодой, только прибыл на борт,
только осчастливил собой наш корабль. Он говорит помощнику:
- Григорий Гаврилович, я корабль еще не чувствую и могу не попасть при таком ветре в эту половую щель. Так что вы уж швартуйтесь, а я пока поучусь.

У нашего помощника было чему поучиться. Было.
Корабль он чувствовал. Он его так чувствовал, что разогнал и со скоростью двенадцать узлов,
задом, полез в щель.
Командира, стоявшего при этом на правом крыле мостика, посетило удивление;
коснулось его, как говорят поэты, одним крылом. Особенно тогда, когда за несколько метров до щели выяснилось, что мы задом летим на нос "Мише Сомову".

Помощник высунулся с белым лицом и сказал:
- Товарищ командир, по-моему, мы не вписываемся в пейезаж. Все, товарищ командир, по-моему...
И тут командир почувствовал корабль.
- И-и-я!!! - крикнул он в прыжке, а потом заорал. - ВРШ - четыре с половиной!

И наша фанерная контора, после этих ВРШ, пронеслась мимо "Товарища Сомова" с радостным ржаньем.

Нам снесло все леерные стойки с правого борта, крыло мостика как корова языком слизнула,
а потом уже екнуло об стенку.
А ВРШ - это винт регулируемого шага, если интересуетесь; без него не впишешься в щель.

Когда мы стукнулись, помощник выскочил на причальную стенку и побежал по ней,
закинув рога на спину. Командир бежал за ним, махал схваченной по дороге гантелью и орал:

- Гав-но-о!!! Лучше не приходи! Я тебе эту гантель на голове расплющу! Расшибу-у!
Ты у меня почувствуешь! У-блю-док!!!