Александр Михайлович Покровский
ХЫБЛЯ

Зама у нас на тральщике звали Хыбля.
За "Хы, бля-товарищи!". Это его любимое выражение. И еще он говорил, оттопырив на правой руке указательный палец и мизинец: "Эта... с партийной прынцыпиальностью!" После 18.00 ни дня он на тральщике не сидел с этой своей "прынцыпиальностью". В 17.30 подходил к нашему командиру, к нашему Коле-Васе и говорил ему: "Ну что, Николай Васильевич, я... эта... пошел?.." - и прямо на трап, а командир провожал его вслед ошалевшим взором. Все годами с корабля берег нюхают, а эта скотина ежедневно при жене!
Но на учении мы его все же достали. Да-а! С помощью ядовитых дымов. На учении с помощью ядовитых дымов создается видимость химического заражения. Уже "химическую тревогу" объявили, уже все попрятались, я в противогазе и в этом презервативе - защитном комплекте - бегаю по кораблю с ядовитой шашкой в руках, не знаю, куда ее сунуть, а зам на корме, без защиты, голышом, анекдоты травит.
Подлетаю я к нему и сую ему шашку между ног.
А если ты голышом того дыма глотанешь, то тут же появляется желание взлететь, как стая напильников. У зама от яда глаза выскочили и повисли, как у рака на стебельках. Он орал и танцевал вокруг нашей корабельной артиллерии танец японских сирот и при этом все пытался у меня выяснить, есть ли на это учение план, утвержденный комбригом, или его нет.
- Да есть у меня план, есть, - говорил я ему, - успокойтесь.
Выяснив, что план у меня есть, зам промчался как вихрь, прорвался внутрь корабля и начал по нему носиться в поисках противогаза. Вместо противогаза он нашел спящего по тревоге Пашу-артиллериста и тут же сплясал на нем чечеточку.