В.Дукельский
СЛУЧАЙ ВТОРОЙ: "НЕ МОЖЕТ БЫТЬ..."

От первого случая его отделяют годы и расстояния. Еще бы! От Таллина до Владивостока тысячи километров. Весь торговый и военный флот удобно разместился в бухте Золотой Рог, получившей свое название, по утверждению старожилов, от ресторана.
Уже с поезда видны мачты кораблей с разветвленными радиолокационными антеннами, сквозь многочисленные сараи и склады с уцелевшими надписями "Биммер и сыновья" можно было увидеть и сами корабли.
Сегодня все склады снесены, сплошное благолепие: каменная набережная, величественное здание штаба флота, подводная лодка С-56 на берегу.
Тридцать третий причал, корабли, отшвартованные кормой. Стоят неплотно, кое-кто в море.
Летнее утро на этом причале не предвещало ничего особенного. В 8.00. подняли флаг, динамики прокричали: "Оружие и технические средства осмотреть и проверить!", матросы не спеша разошлись по боевым постам. Зашевелились стволы стотридцаток, послышались лающие звуки ревунов, отрывистые звонки колоколов громкого боя, команды: "Приказания главного машинного телеграфа не исполнять" и тому подобное, определенное инструкциями, приказаниями, книжками "Боевой номер".
Командир, взглянув на часы, кивнул старпому: " Примите доклады", а сам спустился в каюту, где его ждали дела насущные - подписи, печати, накладные, доверенности и прочие бумаги, определяющие ритм флотской жизни.
Расчет торпедного аппарата левого борта лихо развернул его по траверзу, так что все пять труб торчали над водой.
Матрос, боевой № ... имя и фамилия которого затерялись в пыли военно-морских архивов, а сами архивы после очередного указания, спалили, придерживаясь инструкции, схватил рукоять байпастного клапана первой трубы и дернул на себя. Раздался громкий вздох: сжатый воздух вылетел из баллона и резво устремился в трубу. Шла "прострелка воздухом". Так как в этой трубе торпеды не было, то воздух теряя давление и энергию благополучно воссоединился с атмосферой города Владивостока.
А если бы там находилась торпеда? Ничего страшного. Стальные стопора удержали бы ее на месте. Ведь сигнал торпедной атаки "Рцы" никто не поднимал.
Многоступенчатая кинематическая система взаимовыключающихся хитрых механизмов, образующих в сумме т.н. "поправку на дурака", воспрепятствует такому случаю. Эта система имеет самое широкое хождение на флоте. Нельзя, например, запустить дизель, если его не прокачали маслом, или выстрелить из орудия, если замок закрылся не до конца и тому подобное. Но... Запускаются и дизеля, стреляют и пушки. Пространные приказы фиксируют такие происшествия, лучшие почтовые ящики и пытливые флотские умы совершенствуют технику, рационализаторская мысль бъет ключом, материализуясь в виде скромных премий, а коварная техника все таки находит лазейку.
Итак, боевой №... дернул рукоять байпастного клапана второй трубы. А там находилась "живая" торпеда, заряженная не водой, а тринитротолуолом. Торпеда почему-то проигнорировала стальные стопора, "поправка на дурака" не сработала, коварный Случай нашел щелку.
Как и положено законопослушному изделию, она грациозно выскочила из трубы и, описав лишенную красоты траекторию, ударила ближнего своего, такой же эсминец, куда то выше ватерлинии, после чего, разломалась и тихо легла на грунт. Пузырьки воздуха весело поднимались со дна, обнаруживая место последнего упокоения изделия. А где взрыв? Его быть не могло, потому что в боевом зарядном отделении таких поправок было несколько, да и расстояние в десяток метров было слишком мало для храброй торпеды. "Не может быть!" - вскричал подбежавший командир БЧ-3, старший лейтенант вполне ординарной наружности. "Не может быть". А может быть и стопора не должны были отдаваться. Только при боевом залпе. Гарантия 100%. Но где-то затесался проклятый сто первый процент вопреки очевидному. Либо где-то, кто-то, когда-то при очередном ППР разобщил какую-то тягу и запамятовал? Либо волосатая рука. либо инопланетяне.
Предложенные командиром БЧ-3 рабочие гипотезы были отвергнуты командиром корабля.
Командир же соседнего корабля, уязвленный торпедой, которая чуть ободрала краску, восклицал: "Пошто, Сергеич, губишь меня?".
Избитая истина, что дурные вести доходят чуть медленнее электромагнитных колебаний, подтвердилась. Минут через десять штаб бригады уже стоял на палубе злополучного эсминца. Комбриг щедро раздавал авансы: "выверну матку, вытряхну из кителя, разотру по переборке". Потом глубоко вздохнул: "Пойду докладывать в штаб флота. Готовьте все корабли к смотру, особенно боевые части три. Флагман, с этого корабля ни шагу. Проверить всю документацию за год". И пошел на Голгофу. А Голгофа или штаб флота помещалась рядом, на горе. Туда вела длинная скрипучая деревянная лестница с выбитыми ступеньками и поломанными перилами. И само здание штаба флота нисколько не походило на сегодняшнее. Новость в штабе восприняли с неожиданной энергией. Появилась достойная точка приложения могучих штабных офицеров. И кроме того, пострадавших не было, и все шло по иному перечню.
"Проверить бригаду как следует" - доброжелательно напутствовал начальник штаба флота, отправляя группу офицеров, уже называемых высоким словом "комиссия". Представлены были различные специальности, в том числе и ОУС - отдел устройства службы. Это значит, форма одежды, дежурно-вахтенная служба, порядок на пирсе и другие, весьма уязвимые точки военно-морской службы, имеющие диалектическую связь с незапланированной торпедной стрельбой.
Пожелало внести свою лепту и политуправление. Тут следовало тряхнуть "Боевые листки", протоколы комсомольских собраний, соцобязательства и другие слагаемые боеготовности. И иные службы отдельно от общей группы направили своих гонцов: "А не вражья ли рука..." И кто рекомендовал командира БЧ-3 на этот корабль, на эту должность. Разумеется, это не считая основного кита - флагманского минера флота. "Кстати, - рассчитывали штабные офицеры, - пока то, да се, и время к обеду. До обеда закусим эсминцем, после откушаем на борту."
Ареопаг медленно, держась за расшатанные перила и осторожно переступая через подгнившие ступеньки, спускался вниз, А солнышко поднималось, становилось жарко.
Штаб бригады, почтительно склонив главы и осторожно посыпая их шлаком, стоял у трапа эсминца. ОУСовец, не "отходя от кассы", занялся дежурно-вахтенной службой, справедливо полагая, что весь клубок злодеяния сосредоточен здесь, в будке дежурного по бригаде при входе на пирс. Политотдельцы затрусили в кубрики и ленкаюты, а минер прошествовал к торпедному аппарату по обезлюдевшей палубе эсминца.
У аппарата стоял старший помощник и виновник торжества, командир боевой части. Чуть поодаль - человека три из расчета торпедного аппарата.
- Докладывайте, командир, что у вас там...
-Командир боевой части, доложите.
- Товарищ капитан первого ранга. Во время проворачивания матроса боевой номер.., как положено взял за ручку клапана и вот... - старший лейтенант почтительно показал правой рукой за борт.
- Ладно, не надо мне ваших беспомощных докладов. Покажите, как было дело, вот вы...
Матрос, все тот же злополучный боевой номер, поднялся в рубку аппарата.
- Давайте, давайте, показывайте.
И матросик энергично дернул рукоять байпастного клапана третьей трубы. И еще одна торпеда, коллега предыдущей, повторила траекторию и, клюнув в борт соседа, согнувшись от удара как старуха, опустилась на дно рядом с подругой.
Гробовое молчание длилось мгновение.
- Вы что, сумасшедшие, командир, что у вас происходит, - заорал флагман.
- Выполняли ваше приказание, - тихо ответствовал командир.
- Дробь, дробь, всему дробь, - взвопил капитан первого ранга. - Всем от аппарата, не касайтесь его, отрубить питание и воздух...
Декорация несколько изменилась. Мальчиком для битья в какой-то степени становился флагманский минер. Под его руководством...
Чины штаба флота, не отобедав, тихонько покидали корабль. Через пару часов подошел водолазный бот, поднял на ноке рея "Два нуля" - веду водолазные работы и занялся торпедами. Обмазанные илом, погнутые и поруганные торпеды без музыки и воинских почестей поволокли в арсенал на ремонт.
А через трое суток тихо сошел с корабля и командир БЧ-3 к новому месту службы. Следует заметить, что приказ по данному случаю, был какой-то туманный и косноязычный. "С одной стороны, но с другой стороны..."