ПРОВЕРЯЮЩИЕ

Адмиралов у нас - как собак нерезаных. Есть даже специально натасканные, проверяющие адмиралы. По- томки Нахимовых и Корниловых. Инспектора. Они проверяют у нас все. Раз в неделю какая-ни- будь сволочь приезжает, то есть комиссия, я хотел ска- зать. Правда, флот к ним привык, как зверь в зоопарке к жующей публике, и волнуются только верхи, но всеравно дышать не дают. - А что, - спросите вы, - нельзя, что ли, капразадля проверки прислать? Нельзя. У нас на флоте своих капразов навалом, и чужого у нас просто пошлют вдоль забора надписи читать, вот адмиралы и надрываются. У всех проверяющих адмиралов мозги, от непрерыв- ных проверок, несколько повернуты вокруг своей оси, с наклоном таким мозги, мальца с креном. А вот уга- дать этот самый угол, так сказать, наклона, с которым они набекрень, тем, кого он проверять собирается, ни- когда не удается: он каждый раз новый, этот наклон. Конечно, можно вычислить отдельные эпизоды, фраг- менты, если он ездит ежедневно, но полностью, так чтоб до конца вся картина, а потом спать спокойно, - вотэто не получается. Один, например, любит остановить машину, отло- вить офицера и проверить у него, не вынимая себя из машины, знание статей 82, 83 дисциплинарного устава. На всхожесть. Вот доложите, что изложено в статьях 82,83 дисциплинарного устава. Военнослужащего наблюдать интересно и полезно, а офицера - тем более. Народ вокруг бродит, а офицер тужится, как будто угорь на лбу давит усилием воли. И все это с таким перекосом внешности. "82, 83?" - "Да". Ну заклинило. Ну просто затмение какое-то. Ну, хоть убей. Вот сейчас только помнил. Только что - и оторвалось. Начисто. А ведь читал же недавно.И именно эти вот статьи - 82, 83. Пот течет, жалкие потуги. Офицер, кстати, охотно потеет. Сердце у него бьется охотно, у офицера: прика- жешь - забьется, прикажешь - не будет. У настоящегоофицера. А адмирал смотрит на него из машины и ждет. У этого адмирала была только одна положительная эмоция - красная рыба, остальные были задушены взачаточном состоянии. Следующего проверяющего, из того же третичного периода, того, как приедет, сразу же вези на свалку. Приедет он на свалку и скажет: - Да у вас же здесь залежи! - все, можно увозить и предъявлять к оплате.Слушали его, конечно, с трепетом, но никто так и не узнал: чего же у нас залежи. Эту тайну он унес вмогилу. Был еще один адмирал, такой же старый козел, го- ловенка трясется, а все еще служит, бедненький. Он любил слово "бардак". "Бардак, - говорил он, - у вас". И ничего, кроме бардака, ему на флоте обнару-жить не удалось. А был такой адмирал, который любил болты. Это был ежегодный проверяющий. Ему специально болт из нержавейки вытачивали, никелировали, на подставку вертикально - и сверху колпак из оргстекла. Но каждый год болт должен был быть на несколько миллиметров длиннее и толще. Где-то на плавзаводе даже валялись чертежи этого чудовища. Вытачивали народные умельцы, "малахитовые шкатулки", аначальство подносило, слюнявя рукава. Отслуживший болт он дарил окружающим. Позво- нит, бывало, кому-нибудь из окружающих и спросит: - Слушай, у тебя болт есть? Да нет, не такой. Су- венирный. На стол поставишь. - И дарил.У него все были оболчены. Но самый оригинальный адмирал, с самым большим комприветом, был тот, что нас в училище проверял. Маленький, седенький, толстенький, с белесыми ресни- цами, по кличке "Свинья грязь найдет". Вот войдет он в роту, за ним - свита, дежурный, отупевший от ответственности, к нему на полусогнутых: "Товарищ адмирал..." - с рапортом, доложит, а он вы- слушает рапорт, наклонится к дежурному, шепотом скажет: "Свинья грязь найдет" - и отправится вгальюн. Все, конечно, что его туда потянет, знали и готовились, но всегда забывали там что-нибудь, а он лез - всегда - в разные места и находил. Ну разве уследишь? Однажды двинулся он решительно в гальюн, а свита за ним, торопливо друг друга огибая, а он - прямо в кабину. Те за ним сунулись, но он дверь закрыл. Мол- чание. Стоят все, смотрят на дверь, ждут. Вдруг, из-под двери, раздается сдавленное: "Тя- ните". Никто ничего не понимает, но на всякий случай все шеи вытянули, как индюки, наблюдают. Опять сдав- ленное: "Ну тяните же!" Тут кто-то прорывается - самый подающий надежды, рвет на себя дверь кабины: шпингалет вырывается, дверь открывается и... перед свитой появляется на, пардон, дучке, пардон, адмирал, без, пардон, штатов. Орлом кочевряжится. И говорит адмирал умно: "Видите?" - те аж наклонились изо всех сил: "Где, где?" - аж вылезли все, а кому места не хватило, тот все на цыпочки, на цыпочки - и тянет-ся, чтоб заглянуть. Смотрели, смотрели и, кроме адмирала без трусов, ничего не увидели. Ну, зад у него морщинистый, как гармошка, со спаечным процессом. Ну и что? - Вот! - говорит адмирал. - Сидит человек, а тут кто-то дергает на себя дверь. А шпингалеты у вас дох- лые, и дверь открывается, и у человека портится весь аппетит на это дело. Где же ваша забота о людях? И тут все снова посмотрели на проблему со стороны двери, прочувствовали все до конца и задвигалисьшумно. А адмирал встает, счастливый, штаны натягивает и заправляет в них все, что положено.После этого нам такие засовы вставили вместо шпингалетов, что их можно было только вместе с очкомвывернуть.