Борис Цыганков
ЧЕРНАЯ СМЕРТЬ

Выпивали с Венькой, бывшим одноклассником, ныне военным моряком. Он в отпуске. Водка у него атомная - «Черная смерть». Закуска у Веньки тоже атомная - жгучий перчик. Выпьешь, перчик укусишь - глаза на лоб лезут вместе с очками.
Приняли «Черную смерть», Венька вторую достает. Я говорю: «Веня, скоро твоя жена придет. Я ее боюсь, характер у нее атомный». Венька говорит: «Правильно! Поехали на базу, покажу тебе мою подлодку!»
Приехали, часовой заулыбался: «Здравия желаю, товарищ капитан-лейтенант! Соскучились?» Подлодка у Веньки атомная. Ракеты - атомные! «А секс-бомбы есть?» - спрашиваю Веньку. В шутку, конечно. «Женщина на борту - это к несчастью», - говорит Венька. И так, вроде, серьезно. Венька служит на БЧ-5. Там и расположились. Приняли еще одну «Черную смерть». «Покатай, - говорю, - Веня, по морю. Хочется подводный мир посмотреть, себя показать».
Короче, погружаемся, выходим в море. Венька говорит: «Сходи посмотри - я люк задраил или нет?» Я посмотрел - задраил, все в порядке.
Рыбы, между прочим, мало, подводный мир скучноватый. Венька всплыл к поверхности, высунул перископ, шуруем дальше. «Где это мы, Веня, плывем?» - спрашиваю. «Справа - Швеция, слева - Греция», - Венька отвечает и так, вроде, серьезно.
«Спасибо тебе, Веня, - говорю, - наконец-то разные страны повидал. Ничего особенного!» А Венька:
«Табань! Суши весла! Ложимся на дно, отдыхаем». Я говорю: «Вень, а может, домой? Вдруг командование хватится? Мировое сообщество может разволноваться».
Венька успокаивает: «Не боись, шум никто поднимать не станет. А здесь нас и жена моя не найдет, не то что командование. Ложись на верхнюю полку, спи». Я уступаю: «Вень, ты командир - ложись ты на верхнюю». Он, чудак, отказывается: «Не-ет, я высоты с детства боюсь, потому и пошел в подводники».
Лежу, ворочаюсь - непривычно на дне засыпать. Глянул в иллюминатор и ахнул: мать честная, секс-бомба плывет! С аквалангом, в красном купальнике. Да это же Венькина жена! Я ее сразу узнал: она если на улицу в обтяжку выходит - движение останавливается.
«Венька, - кричу, - полундра!» Мы от иллюминатора отскочили, смотрим - по правому борту еще одна секс-бомба, калибром поменьше - в голубом, рыжие патлы развеваются. Я окаменел. Венька заржал, правда, нервно: «А вот и твоя пожаловала».
А она подплыла к иллюминатору и кулаком грозит. «Ничего, - Венька говорит, и так, вроде, серьезно, - отсидимся. Долго они не выдержат, всплывут». А наверху грохот, лязг! Так по люку барабанят - уши закладывает!
«На абордаж хотят взять, десантницы!» - Венька хохочет. Я уши зажал, кричу: «Венька, твою вторую мать, они люк сейчас разнесут, герметичность нарушат! Нам ведь с тобой не всплыть, мы «Черной смертью» по горло залиты!»
Впустил их Венька, привел на БЧ-5. «Вот, - говорит, - явились, не запылились». В шутку, конечно. А жена хлесть его ластами по морде! «Ты что же, - ей говорю, - боевого офицера...» Не успел договорить, огребаю ластами от своей. Не ожидал я от нее такого - иначе бы увернулся. Венька ей: «Как ты смеешь! Конструктора первой категории... У нас утечка мозгов, а ты последние вышибаешь!»
Венькина жена уперла руки в боки - ну твой Голливуд - и говорит сладким голоском: «Пойдем, подруга, на камбуз, кофейком согреемся. А ты, Веня, продуй балласт и всплывай. Выходим домой!»
Пришли на базу, причалили. Венька к часовому: «Какие происшествия, товарищ военмор?» Часовой говорит: «Все спокойно, товарищ капитан-лейтенант!»
Теперь с Венькой дружим только семьями.