ПАСТЬ

- Пасть пошире открой... Та-ак... Где тут, гово- ришь, твои корни торчат? Ага, вот они...Наш корабельный док бесцеремонно, как дрессировщик ко льву, залез в пасть к Паше-артиллеристу и на-долго там заторчал. Я бы доку свои клыки не доверил. Никогда в жизни. Паша, наверное, тоже, но его так разнесло, беднягу. - Пойду к доку сдаваться, - сказал нам Паша, и мы его перекрестили. Лучше сразу выпить цианистого калия и не ходить к нашему доку. Начни он рвать зубы манекену - и манекен убежит в форточку. Не зря его зовут "табуретом". Табурет он и есть. А командир его еще называет - "оскотиненное человекообразное". Этоза то, что он собаку укусил. Было это так: пошли мы в кабак и напоили там дока до поросячьего визга. До состояния, так сказать, общего нестояния. Он нас честно предупредил: "Не надо, я пьяный - дурной", но мы не поверили. Через полчаса он уже пил без посторонней помощи. Влил в себя литр водки, потом шампанским отлакировал это дело и... и тут мы замечаем, что у него в глазах появ- ляется какой-то нехороший блеск. Первое, что он сделал, - это схватил за корму про- плывающую мимо кобылистую тетку. Сжал в своей землечерпалке всю ее попочку и тупо наблюдал, какона верещит. Пришлось нам срочно линять. Ведем его втроем, за руки за ноги, а он орет, дерется и показывает нам при- емы кун-фу. И тащили мы его задами-огородами. На темной улочке попадаем на мужика с кобелем. Огром-ная такая овчарка. При виде кобеля док возликовал, в один миг рас- кидал нас всех, бросился к псу, схватил его одной ру- кой за хвост, другой - за холку и посредине - укусил. Пес вырвался, завыл, спрятался за хозяина. Он, ви- димо, всего ожидал от наших Вооруженных Сил, нотолько не этого. Док все рвался его еще раз укусить, но пес дикими скачками умчал своего хозяина в темноту. Вслед ему выл и скреб задними лапами землю наш одичавшийдок. Мы потом приволокли его на корабль, забросили в каюту и выставили вахтенного. Он до утра раскачивалнашу жалкую посудину. - Сложный зуб. Рвать надо, - оказал док Паше, и наш Паша сильно засомневался относительно необхо- димости своего появления на свет Божий. Но было поздно. Док впечатал овою левую руку в Пашин затылок, а правой начал методично вкручиватьему в зуб какой-то штопор. - Не ори! - бил он Пашу по рукам. - Чего орешь! Где ж я тебе новокаин-то достану, родной! Не ори, хужебудет! Паша дрался до потери пульсации; дрался, плевал- ся, мотал головой, задрав губу, из которой, как клык кабана, торчал этот испанский буравчик. Доку надоело сражаться. Он крикнул двух матро- сов, и те залом ал и Пашу в момент. У Паши текло изо всех дыр под треск, хруст, скре- жет. Наконец его доломали, бросили на пол и отлилидвумя ведрами воды. - Все! - сказал ему Табурет. - Получите, - и по-дарил Паше его личный осколок. На следующий день в кают-компании Паша сиял счастьем. Щека его, синюшного цвета, излучала благо- душие, совершенно затмевая левый погон. Паша ничего и никого не слышал, не видел, не за- мечал. Он вздыхал, улыбался и радовался жизни и отсутствию в ней всякого насилия.