ПАТРОН

Командир быстрым шагом подошел к лодке. Ему
было сорок два года, выглядел он на пятьдесят, и лицоего сияло.
Он сорвал с себя фуражку, украшенную великолеп-
ными дубами и шитым крабом, и, изящно размахнув-
шись, бросил ее туда, где солнечные блики болтались
вперемежку с окурками, - в вонючую портовую воду.
- Все! Больше не плаваю! Все! Есть приказ, - ска-
зал командир атмосфере и, повернувшись к лодке, по-
клонился ей. - Прости, "железо", больше не могу!Глаза его засветились.
- Прости, - прохрипел командир и согнулся ещераз.
- Товарищ командир! - подбежал дежурный,
перепоясанный съехавшим кортиком. - Товарищ командир!
Командир, чувствуя недоброе, радикулитно замер.
- Товарищ командир... у нас в субботу ввод, а... -
запыхался дежурный, - ах... в воскресенье выход...
только что звонили... х-х... просили... просили пере-
дать, - доложил он в командирский крестец, радуясьсвоей расторопности.
Командир молчал, согнувшись, две секунды.
- Где моя фуражка? - спросил командир тихо, точ-но про себя.
- Еще плавает, товарищ командир. - Всем доставать мою фуражку, - сказал коман-
дир и разогнулся.Все бросились доставать. Мучились минут сорок.
Командир подождал, пока сбегут последние капли, и
нахлобучил ее по самые глаза. Глаза превратились в
глазенки, потом он сказал шепотом что-то длинное.