О НАУКЕ

Как у нас на флоте появляется наука?
Наука у нас на флоте появляется всегда внезапно и
непосредственно перед самым отходом, только нам от-
чаливать - а она тут как тут. Приезжает какой-нибудь
ученый, бледный, с ящиком, подходит он к лодке и
спрашивает у верхнего вахтенного: - Можно, мой ящичек у вас здесь постоит?
Вахтенный жмет плечами и говорит: - Ставьте...
Ученый ставит ящик рядом с вахтенным, а сам под-
ходит к нашему переговорному устройству - "кашта-
ну" - и запрашивает у нашего центрального поста "доб-
ро" спуститься вниз, чтоб найти кого-нибудь для пере-
дачи ему этого заветного ящика, а в ящике - уникаль-
ный прибор (пять штук на Союз), который должен пой-ти в автономку.
Пока ученый спускается вниз и ищет, кому передать
уникальный ящик, вахтенные меняются, и новый вах-
тенный уже воспринимает ящик как что-то навсегдаданное и принадлежащее пирсу.
Первый вахтенный спускается вниз, а наверху появляется старпом.
- Это что? - спрашивает старпом у нового вахтен-ного, тыкая в ящик.
- Это?.. - вахтенный смотрит на ящик детскимиглазами центра России.
- Да, да, это что? - Это?..
- Это, это, - начинает проявлять нетерпенье старпом, - что это?!
- Это?.. - задумчиво спрашивает вахтенный и изучающе смотрит на ящик.
И тут старпом орет, потому что вся сырая масса
грубых переживаний предпоходовой скачки, вся эта ку-
ча влажная тревог и волнений, весь этот груз послед-
них дней, лежащий мохнатым комелем на отвислых пле-
чах старпома, от этих неторопливых раздумий вахтен-
ного вмиг ломает самую тонкую вещь на свете - хруп-
кий хребет старпомовского терпения. - И-я-я! С-п-р-а-ш-и-в-а-ю, ч-т-о э-т-о з-а
я-щ-и-к! - орет старпом, дергаясь совершенно всемисвоими конечностями.
Вахтенный тут же пугается, лишается лица, языка,
стыда и совести и стоит бестолочью. В глазах у него
мертвенный ужас. Теперь из него ничего не выколотить.
А старпом фонтанирует, не остановить; он кричит,
что Родина нарожала идиотов, и что все эти идиоты
заполнили ему корабль по крейсерскую ватерлинию, и
что у этих идиотов под носом можно мину подложить
или что-нибудь им самим (идиотам) ампутировать, а
они даже не шевельнутся, и что при необходимости
можно даже самих этих идиотов выкрасть, завернув вво влажную ветошь.
- Тьма египетская! - орет старпом. - Чего ж тебя
самого еще не завернули?! Чего тебя не украли еще,изумление?!
Потом он бьет несколько раз по ящику ногой и за-
тем, схватив двух моряков, говорит им:
- Ну-ка, взяли эту хреновину и задвинули ее так,
чтоб я ее больше никогда не видел!
Моряки берут (эту хреновину) и в соответствии о
инструктажем задвигают: оттаскивают на торец пирса
и - раз-два-три ("Тяжелая, гадость") - размахнувшись,бросают ее в воду.
А потом сколько возвышенной человеческой грусти,
сколько остановившейся печали движения начинает на-
блюдаться на лице у того ученого, который вылез, на-конец, за своим ящиком.
Силы моего мазка не хватает, чтоб описать эту боль
человеческую и трагедию. Скажем, как классики: "Пти-
ца скорби Симург распластала над ним свои крылья!"