ПАРДОН

Этого кота почему-то нарекли Пардоном. Это был
страшный серый котище самого бандитского вида, на-
стоящее украшение помойки. Когда он лежал на теп-
лон палубе, в его зеленых глазах сонно дремала вся
его беспутная жизнь. На тралец его затащили матросы.
Ему вменялось в обязанность обнуление крысиного по-головья.
- Смотри, сука, - пригрозили ему, - не будешь
крыс ловить, за яйца повесим, а пока считай, что у тебя
пошел курс молодого бойца.В ту же ночь по кораблю пронесся дикий визг. По-
выскакивали кто в чем: в офицерском коридоре Пардон
волок за шкирку визжащую и извивающуюся крысу,
почти такую же громадную, как и он сам, - отрабаты-
вал оказанное ему высокое доверие. На виду у всех он
задавил ее и сожрал вместе со всеми потрохами, после
чего, раздувшись как шар, рыгая, икая и облизываясь,
он важно продефилировал, перевалился через комингс
и, волоча подгибающиеся задние ноги и хвост, выполз
на верхнюю палубу подышать свежим морским
воздухом, наверное только для того, чтобы усилить в себе обменные процессы.
- Молодец, Пардон! - сказали все и отправились досыпать.
Неделю длилась эта кровавая баня: визг, писк, то-
пот убегающих ног, крики и кровь наполняли теперь -
матросские ночи, а кровавые следы на палубе вызы-
вали у приборщиков такое восхищение, что Пардону
прощалось отдельные мелочи жизии. Пардона на ко-
рабле очень зауважали, даже командир разрешил ему :
появляться на мостике, где Пардон появлялся регуляр-
но, повадившись храпеть в святое для корабля время
утреннего распорядка. Он стал еще шире и лишь ле-
ниво отбегал в сторону при встрече с минером.
Есть мнение, что минные офицеры - это флотское
отродье с идиотскими шутками. Они могут вставить
коту в зад детонатор, поджечь его и ждать, пока он не
взорвется (детонатор, естественно). Есть подозрение,
что минные офицеры - это то, к чему приводит офице-
ра на флоте безотцовщина. Минер - это сучье вымя,
короче. Пардон чувствовал подлое племя на расстоянии.
- Ну, кош-шара! - всегда восхищался минер, пы-
таясь ухватить кота, но тот ускользал с ловкостью ман-густы.
- Ну, сукин кот, попадешься! - веселился минер.
"Как же, держи в обе руки" - казалось, говорил
Пардон, брезгливо встряхивая лапами на безопасномрасстоянии.
Дни шли за днями. Пардон ловко уворачивался от
минера, давил крыс и сжирал их с исключительным
проворством, за что любовь к нему все возрастала.
Однако через месяц процесс истребления крыс достиг
своего насыщения, а еще через какое-то время Пардон
удивил население корабля тем, что интерес его к
крысам как бы совсем ослабел, и они снова беспрепятствен-
но забродили по кораблю. Дело в том, что, преследуя
крыс, Пардон вышел на провизионку. И все. Боец пал.
Погиб. Его, как и всякую выдающуюся личность, сгу-
било изобилие. Его ошеломила эта генеральная репети-
ция рая небесного. Он зажил, как у Христа под левой
грудью, и вскоре выражением своей обвислой рожи
стал удивительно напоминать интенданта. Пардон по-
падал в провизионку через дырищу за обшивкой. Со
всей страстью неприкаянной души помоечного бродяги
он привязался к фантастическим кускам сливочного
масла, связкам колбас полукопченых и к сметане. Кры-
сы вызывали теперь в нем такое же неприкрытое от-
вращение, какое они вызывают у любого мыслящего
существа. Вскоре бдительность его притупилась, и Пар-
дон попался. Поймал его кок. Пардона повесили за
хвост. Он орал, махал лапами и выл что-то сквозь
зубы, очень похожее на "мать вашу!".
Его спас механик. Он отцепил кота и площадно из-
ругал матросов, назвал их садистами, сволочами, вы-
родками, скотами, "бородавками маминой писи", уб-людками и суками.
- Отныне, - сказал он напоследок, - это бедноеживотное будет жить в моей каюте.
Пардон был настолько умен, что без всяких прово-
лочек тут же превратился в "бедное животное". Свое
непосредственное начальство он теперь приветствовал
распушенным хвостом, мурлыкал и лез на колени це-
ловаться. Механик, бедный старый индюк, впадал в
детство, сюсюкал, пускал сентиментальные пузыри и
заявлял в кают-компании, что теперь-то уж он точно
знает, зачем на земле живут коты и кошки: они живут,
ч; об дарить человеку его доброту.
Идиллия длилась недолго, она оборвалась с выхо-
дом в море на самом интересном месте. С первой же
полной стало ясно, что Пардон укачивается до безумия.
Как только корабль подняло вверх и ухнуло вниз, Пардон
понял, что его убивают. Дикий, взъерошенный, он
метался по каюте механика, прыгал на диван, на кой-
ку, на занавески, умудряясь ударяться при этом об подполок,
об стол, об пол и орать не переставая. Останав-
ливался он только затем, чтоб, расставив лапы, блевануть
куда-нибудь в угол с пуповинным надрывом, и по-
том его вскоре понесло изо всех дыр, отчего он носился,
подскакивая от струй реактивных. В разложенный на
столе ЖБП - журнал боевой подготовки - он запро-
сто нагадил, пролетая мимо. От страха и одиночества
мечущийся Пардон выл, как издыхающая гиена.
Наконец дверь открылась, и в этот разгром вошел
мех. Мех обомлел. Застыл и стал синим. Несчастный
кот с плачем бросился ему на грудь за спасением, мех
отшвырнул его и ринулся к ЖБП. Было поздно.
- Пятимесячный труд! - зарыдал он, как дитя,
обнимая свое теоретическое наследие, изгаженное при-
цельным калометанием. - Пятимесячный труд!
Пардон понял, что в этом человеке он ошибся: в нем
сострадания не наблюдалось; и еще он понял, что его,
Пардона, сейчас будут бить с риском для жизни ко-
шачьей, - после этого он перестал укачиваться.
Мех схватил аварийный клин и с криком "Убью
гада!" помчался за котом. За десять минут они доло-
мали в каюте все, что в ней еще оставалось, потом Пар-
дон вылетел в иллюминатор, упал за борт и сильными
рывками поплыл в волнах к берегу так быстро, будто
в той прошлой помоечной жизни он только и делал, чтоплавал в шторм.
Мех высунулся с клином в иллюминатор, махал ими орал:
- Вы-д-ра-а-а!!! У-бь-ю-ю-ю! Все равно най-ду-у!Кок-ну-у!
До берега Пардон доплыл.