ЛЕВ ПУКНУЛ

Конечно же, для наших подводных лодок несение
боевой службы - это ответственная задача. Надо в оке-
ане войти, прежде всего, в район, который тебе из Мо-
сквы для несения службы нарезали, надо какое-то
время ходить по этому району, словно сторож по кол-
хозному огороду, сторожить, и надо, наконец, покинуть
этот район своевременно и целым-невредимым вернуть-
ся домой. Утомляет это все, прежде всего. И прежде
всего это утомляет нашего старпома Льва ЛьвовичаЗуйкова, по прозвищу Лев.
То, что наш старпом в автономках работает не по-
кладая рук, - это всем ясно: он и на камбузе, он и в
корме, он и на приборке, он опять на камбузе - он
везде. Ну и устает он! Устав, он плюхается в централь-
ном в кресло и либо сразу засыпает, либо собирает
командиров подразделений, чтобы вставить им пистон,
либо ведет журнал боевых действий.
Ведет он его так: садится и ноги помещает на буй-
вьюшку, а рядом устраивается мичман Васюков, кото-
рый под диктовку старпома записывает в черновом
журнале все, что с нами за день приключилось, а потом
он же - Васюков - все это аккуратнейшим образом
переносит в чистовой журнал боевых действий.
С этим мичманом старпома многое связывает. На-
пример, их связывают дружеские отношения: то стар-
пом гоняется за мичманом по всему центральному с
журналом в руках, чтоб по голове ему настучать, то
возьмет стакан воды и, когда тот уснет на вахте, за
шиворот ему выльет, и мичман ему тоже по-дружески
осторожненько гадит, особенно когда под диктовку пи-
шет. Например, старпом ему как-то надиктовал, когда
мы район действия противолодочной акустической си-
стемы "Сосус" покидали: "Покинули район действия
импортной системы "Сосус". Народ уху ел от счастья.
Целую. Лелик" - и мичман так все это без искажения
перенес в чистовой журнал. Старпом потом обнаружили вспотел.
- Васюков! - вскричал он. - Ты что, совсем дурак,
что ли?! Что ты пишешь все подряд! Шуток не пони-
маешь? Соображать же надо! Вот что теперь делать? А?
А Васюков, сделав себе соответствующее моменту
лицо, посмотрел, куда там старпом пальцем тычет, исказал:
- А давайте все это как положено зачеркнем,
а внизу нарисуем: "Записано ошибочно".
После этого случая все на корабле примерно двое
суток ходили очень довольные. Может, вам показалось,
что народ наш не очень-то старпома любит? Нам сна-
чала самим так казалось, пока не случилась с нашимстарпомом натуральная беда.
Испекли нам коки хлеб, поскольку наш консерви-
рованный хлеб на завершающем этапе плавания совсем
сдохшим оказался. И такой тот хлеб получился мягкий,
богатый дрожжами и сахаром, что просто слюнки тек-
ли. Старпом пошел на камбуз и съел там полбатона,
а потом за домино он сожрал целый батон и еще по-
просил, и ему еще дали. А ночью его прихватило: жи-
вот раздуло, и ни туда ни сюда - кишечная непрохо-димость.
Док немедленно поставил старпома раком и сделал
ему ведерную клизму, но вода вышла чистая, а стар-
пом так и остался раздутым и на карачках. Ну, кишеч-
ная непроходимость, особенно если она оказалась, ска-
жем так, не в толстом, а в тонком кишечнике, когда
газы не отходят, - штука страшная: через несколько
часов перитонит, омертвление тканей, заражение,
смерть, поэтому на корабле под председательством ко-
мандира срочно прошел консилиум командного состава,
который решал, что делать, но так и не решил, и ко-
рабль на несколько часов погрузился в черноту пред-
чувствия. Лишь вахтенные отсеков, докладывая в цен-
тральный, осторожно интересовались: "Лев просрался?"
- "Нет, - отвечали им так же осторожно, - не
просрался". А в секретном черновом вахтенном жур-
нале, куда у нас записывается всякая ерунда, вахтен-
ный центрального печальный мичман Васюков печаль-
но записывал в столбик через каждые полчаса: "Лев
не просрался. Лев не просрался, Лев не просрался..."
Он даже специальную графу под это дело выделил, пи-
сал красиво, крупно, а потом начал комбинировать, че-
редовать большое буквы с маленькими, например так:
"Лев не ПрОсРаЛсЯ", или еще как-нибудь, и, отстра-
нившись, с невольным удовольствием наблюдал напи-
санное, а корабль тем временем все глубже погружался
в уныние: отменили все кинофильмы, все веселье, никто
не спал, не жрал - все ходили и друг у друга спраши-
вали, а доку уже мерещилась операция и то, как он
Львиные кишки в тазик выпустил и там их моет. Доку
просто не сиделось на месте. Он шлялся за команди-
ром, как теленок за дояркой, заглядывал ему в рот и
просил: "Товарищ командир, давайте радио дадим, то-
варищ командир, умрет ведь". На что командир гово-
рил ему: "Оперируй", - хотя и не очень уверенно.
Наконец командир сдался, и в штаб полетела ра-
диограмма: "На корабле кишечная непроходимость.Прошу прервать службу".
Штаб молчал часов восемь, во время которых он,
наверное, получал в Москве консультацию, потом, ви-
димо, получил и тут же отбил нам: "Сделайте клизму".
Наши им в ответ: "Сделали, не помогает". Те им: "Еще
сделайте". Наши: "Сделали. Разрешите в базу". После
чего там молчали еще часа четыре, а потом выдали:
"Следуйте квадрат такой-то для передачи больного".
Мы вздохнули и помчались в этот квадрат, и тут Лев
пукнул - газы у него пошли. Он сам вскочил, примчал-
ся к доктору с лицом просветлевшим, крича по дороге:
"Вовик, я пукнул!", - и тут же на корабле возникла ил-
люминация, праздник, и все ходили друг к другу и по-
здравляли друг друга с тем, что Лев пукнул.
Потом командир решил дать радиограмму, что, мол,
все в порядке, прошу разрешения продолжать движе-
ние, вот только в какой форме эту радиограмму да-
вать, надо ж так, чтоб поняли в штабе, а противник
чтоб не понял. Он долго мучился над текстом, наконец
вскричал: "Я уже не соображаю. Просто не знаю, чтодавать".
Тогда наши ему посоветовали: "Давайте так и да-
дим: Лев пукнул. Прошу разрешения выполнять боевуюзадачу".
В конце концов, действительно дали что-то такое, из
чего было ясно, что, мол, с кишечной непроходимостью
справились, пукнули и теперь хотят опять служить Ро-
дине, но штаб уперся - в базу!И помчались мы в базу. Примчались, всплыли, и
с буксира к нам на борт начальник штаба прыгнул:
- Кто у вас тут срать не умеет?! - первое, что он
нам выдал. Когда он узнал, что старпом, он позеленел,
вытащил Льва на мостик и орал там на весь океан, как
павиан, а наши ходили по лодке и интересовались, что
это там наверху происходит, а им из центрального го-ворили: "Льва срать учат".