CВЯТЕЕ ВСЕХ СВЯТЫХ

После того как перестройка началась, у нас замов
в единицу времени прибавилось.Правда, они и до этого на экипажах особенно не
задерживались - чехардились, как всадники на лошади,
а с перестройкой ну просто как перчатки стали меняться: полтора года - новый зам,
еще полтора года - еще один зам, так и замелькали.
Не успеваешь к нему при-выкнуть, а уже замена.
Как-то дают нам очередного зама из академии.
Дали нам зама, и начал он у нас бороться. В основном,
конечно, с пьянством на экипаже. До того он здорово
боролся, что скоро всех нас подмял.
- Перестройка, - говорил он нам, - ну что не по-нятно? И мы свою пайку вина, военно-морскую - пятьдесят
граммов в море на человека, пили и помнили о перестройке.
И вот выходим мы в море на задачу. Зам с нами в
первый раз в море пошел. Во всех отсеках, как в картинной галерее,
развесил плакаты, лозунги, призывы,
графики, экраны соревнования. А мы комдива вывозили,
а комдива нашего, контр-адмирала Батракова, по
кличке "Джон - вырви глаз", на флоте все знают. Народ его иногда Петровичем называет.
Петрович без вина в море не мог. Терять ему было
нечего - адмирал, пенсия есть, и автономок штук двадцать,так что употреблял.
Это у них в центре там перестройка, а у Петровича
все было строго! что-б три раза в день по графину.
Иначе он на выходе всех забодает.
Петрович росточка махонького, но влить в себя мог
целое ведро. Как выпьет - душа-человек.
Сунулся интендант к командиру насчет вина для
Петровича, но тот только руками замахал - иди к заму.
Явился интендант к заму и говорит:
- Разрешите комдиву графин вина налить?
- Как это, "графин"? - зам даже обалдел.
- Это что, целый графин вина за один раз?
- Да, говорит интендант и смотрит преданно.
- Он всегда за один раз графин вина выдувает.
- Как это, "выдувает"? - говорит зам возмущенно.
- У нас же перестройка! Ну что не понятно?
- Да все попятно, - говорит интендант, а сам стоит
перед замом и не думает уходить,
- только лучше дайте, товарищ капитан третьего ранга, а то хуже будет.
У интенданта было тайное задание от командира:
из зама вино для Петровича выбить. Иначе, сами пони-маете, жизни не будет.
- Что значит "хуже будет"? Что значит "будет хуже"? - спрашивает зам интенданта.
- Ну-у, товарищ капитан третьего ранга, - заканючил интендант,
- ну пусть он напьется...
- Что значит... послушайте... что вы мне тут? -сказал зам и выгнал интенданта.
Но после третьего захода зам сдался
- черт с ним,пусть напьется.
Налили Петровичу - раз, налили - два, налили -три, а четыре - не налили.
- Хватит с него, - сказал зам.
Я вам уже говорил, что если Петрович не пьет, товсем очень грустно становится.
Сидит Петрович в центральном, в кресле командира,
невыпивший и суровый, и тут он видит, как в
центральный зам вползает. А зам в пилотке. У нас зам считал,
что настоящий подводник в походе должен в пилотке ходить.
С замами такое бывает. Это он фильмов насмотрелся.
В общем, крадется зам в пилотке по центральному.
А Петрович замов любил, как ротвейлер ошейник.
Он нашего прошлого зама на каждом выходе в море гноилнещадно.
А тут ему еще кто-то настучал, что это зам на вино лапу наложил.
Так что увидел Петрович зама и, вы знаете, даже ликом просветлел.
- Ну-ка ты, хмырь в пилотке, - говорит он заму,
- ну-ка, плыви сюда.
Зам подошел и представился. Петрович посмотрел
на него снизу вверх мутным глазом, как медведь на виноград, и говорит:
- Ты на самоуправление сдал? - Так точно, - говорит зам.
- Ну-ка, доложи, это что? - ткнул Петрович встяжную ленту замовского ПДУ.
Зам смотрит на ПДУ, будто первый раз его видит,и молчит.
- А вот эта штука, - тыкает Петрович пальцем в
регенерационную установку, - как снаряжается? Зам опять - ни гугу.
- Так! - сказал Петрович, и глаза его стали наливаться дурной кровью,
а голова его при этом полезла в плечи, и тут зам начинает понимать, почему говорят,
что Петрович забодать может.Приблизил он к заму лицо и говорит ему тихо:
- А ну, голубь лысый, пойдем-ка, по устройству корабля пробежимся.
И пробежались. Начали бежать с первого отсека"
да в нем и закончили. Зам явил собой полный корпус
ни черта не знал. Святой был - святее всех святых.
В конце беседы Петрович совсем покраснел,раздулся, как шланг, да как заорет:
- Тебя чему учили в твоей академии?
Вредитель! Газеты читать? Девизы рожать? Плакаты эти сссраные рисовать? А, червоточина?
- Ты чего в море пошел, захребетник? Клопа давить?
- Ты - пустое место! Балластина! Пассажир! Памятник!
- Пыль прикажете с вас сдувать? Пыль?! Влажной ветошью, может, тебя протирать?
- А, бестолочь?
- На хрена ты здесь жрешь, гнида конская, чтоб потом в гальюн все отнести?
- Чтоб нагадить там? А кто за тебя унитаз промоет?
- Кто? Я тебя спрашиваю?
- У него ведь тоже устройство есть, у унитаза!Здесь знать надо, знать!
- Ты на лодке или в почетном президиуме, пидорясина?
- А при пожаре прикажете вас в первую очередь выносить? Спасать вас прикажете?
- Разрешите целовать вас при этом в попку? Ты в глаза мне смотри, куль с говном!
- Как ты людей за собой поведешь? Куда ты их приведешь?
- А если в огонь надо будет пойти?
- А если жизньотдать надо будет? Ты ведь свою жизнь не отдашь,не-еет.
- Ты других людей заставишь за тебя жизнь от-давать! В глаза мне смотреть!
- Зачем ты форму носишь, тютя вонючая!
- Погоны тебе зачем? Нашивки плавсостава тебе кто дал? Какая...тебе их дала?!!
- Пилотку он одел! Пилотку!
- В батальон тебя надо! В эскадрон! Коням! Конямяйца крутить! Комиссары...
Зам вышел из отсека без пилотки и мокрый - хоть
выжимай. Отвык он в академии от флотского языка.
А впрочем, может, и не знал он его вовсе.
Вечером Петровичу налили. Петрович выпил и стал - душа-человек.