ГАДОСТЬ КАКАЯ...

В этой автономке мы жили в третьем отсеке в четырехместной каюте:
Ленчик Кривошеев, комдив, - раз, я и два пультовика - Веня и Карасик.
А через переборку у нас жил командир БЧ-5.
Бэчепятого мы через переборку ежедневно доставали: пугали его.
Ленчик у нас ба-альшой специалист; ляжет на коечку, примерится, скажет:
"Стартует первая!" - и в переборку кулаком как двинет!
Как раз на уровне головы спящего меха - и только глухой стук падающего тела: мех с коечки вывалился.
Мех у нас мелкий был и легкий как пушинка. Падать там не далеко,
так что он себе никогда ничего не отбивал. Он спросонья долго не мог понять,
что это такое с ним регулярно происходит: все ходил к доку и жаловался на нервный сон.

И тут к нему на чай однажды зам забрел. А мы только позавтракали после смены с вахты,
легли в каюте и лежим. Не спится. Жара:
за бортом - двадцать восемь градусов; в отсеках духотища; вентиляция не чувствуется,
холодилка не справляется.

Спали мы тогда голышом: простынками прикроемся только чуть - и всё.

Слышим, зам о чем-то с мехом договаривается. И решили мы зама разыграть. Он у нас вредный;
всю автономку за пьяницами охотится: ходит по каютам и нюхает.

Придумал все Ленчик. Он сказал:
- Мужики! Есть предложение устроить заму большое шоу. Пусть понюхает. Сделаем так...
И он изложил нам, что надо делать.
Взяли мы ножницы, в каждой простыне посередине аккуратно дырочку вырезали,
легли на спину и накрылись ими, а перед тем как накрыться,
младших братишек настроили должным образом и сунули их в дырочку.
И получилось, что, при хорошей организации, мы накрыты простынями с головой и на всех простынях только одни братики наблюдаются в боевой стойке.

Стали мы зама заманивать: пели, орали пьяными голосами - минут десять длилась вся эта канитель.
Наконец зам клюнул: слышим - дверь у меха лязгнула - идет!

Мы мгновенно с головой накрылись - и всё: одни братики торчат.

Открывается дверь, и входит к нам зам.
А со света в нашей темноте он только одни белые простыни видит и ничего,
но в середине каждой простыни что-то такое торчит.

Зам смотрел, смотрел - ничего не понимает, наклонился к Ленчику,
а у Ленчика, между прочим, есть на что посмотреть. Приблизил зам лицо вплотную,

Смотрел, смотрел - и тут до него дошло: чуть не стошнило его.

- Фу! - говорит. - Какая гадость! - и вышел.
А мы от смеха чуть простынями не подавились, так они в глотку втянулись, что чуть дыхалку не перекры- ли, честное слово!