Полковник Василий ИЗГАРШЕВ. Военный обозреватель “Правды”
ФЛОТ БЫЛ ОКЕАНСКИМ — НЕ СТАНЕТ ЛИ ПРИБРЕЖНЫМ?

Не понаслышке знаю, каким он был совсем еще недавно — наш Военно-Морской Флот. На Северном флоте, уже в самом конце нашего великого Союза, довелось побывать на борту ракетного крейсера “Маршал Устинов”, познакомиться с боевой работой его отличного экипажа. Видел в деле моряков-подводников исполина-атомохода. Того самого, на борту которого, к удивлению прессы, кроме межконтинентальных баллистических ракет, есть еще и зимний сад с певчими птицами. Подводному атомоходу подвластны океанские глубины, автомобильные скорости плавания под водой. Он способен без захода в гавани, без всплытия на поверхность обогнуть в подводном положении наш земной шар. Присутствовал на государственной приемке “Адмирала флота Советского Союза Николая Кузнецова”, первого на флоте авианосца. И почти месяц провел на нашей Средиземноморской эскадре. Ходил на крейсере “Жданов”, на гвардейском большом противолодочном корабле “Красный Крым” гонялись за американским пиратом — атомным авианосцем “Нимитцем”. Была бы нынче та эскадра в Средиземном море, убежден, агрессии НАТО на Балканах не было бы. Не решился бы северо-атлантический альянс на откровенный разбой против независимой Югославии.
Да, могучий был наш советский Военно-Морской Флот. Ракетоносный, атомный, подводный, океанский. И мир с почтением встречал на морских дорогах корабли под флагом Страны Советов. Ведь кроме чисто военных, оборонных задач, флот успешно решал и задачи дипломатические. Он достойно представлял во многих зарубежных странах нашу великую страну — ее культуру, традиции.
Десятки морских походов с визитами дружбы и мира выполняли еще лет десять — пятнадцать назад корабли Советского Военно-Морского Флота.
Где все это теперь? В прошлом году было совершено всего два похода с демонстрацией флага России. В этом, утверждают моряки, такие походы тоже планируются. Но все это лишь частица того, что было. И вообще, флот российский переживает, как и страна в целом, далеко не лучшие времена. Впрочем, сказано мягко. Океанский флот значительно сократил число своих вымпелов, и вот-вот станет он прибрежным. Нет денег, нет финансирования, нет топлива, нет смазочных материалов. Нет даже краски, чтобы обновить борта и надстройки.
Западные аналитики, постоянно отслеживающие состояние дел в Вооруженных Силах России, в том числе и в ВМФ, утверждают, что сейчас в строю действующих у нас находятся всего 27 боеготовых атомных подводных лодок, вооруженных баллистическими ракетами. Через пять лет, если сохранятся нынешние материальные проблемы, число атомоходов сократится вдвое. С ракетами же для подлодок дело обстоит совсем плохо, а в будущем будет еще хуже.
Командование ВМФ не опровергает ни нынешней оценки, ни прогнозов на будущее. Впрочем, как можно опровергать то, что прямо вытекает из того обстоятельства, что “в процессе расформирования Вооруженных Сил Российской Федерации в период с 1991 по 1996 год произошли количественные и качественные изменения потребностей в вооружении и военной технике, что привело к падению ежегодных объемов государственного оборонного заказа и существенному сокращению военного производства”. Эта цитата давняя. Я ее выписал в январе прошлого года из письма печальной памяти заместителя председателя правительства РФ Якова Уринсона адресованного председателю Государственной думы.
Но если в России объявлена военная реформа, то она, естественно, и при сокращении численности военнослужащих должна сопровождаться форсированным техническим переоснащением армии и флота. Да, количество атомоходов можно и нужно сократить. Но их качественные параметры, их боеспособность непременно должны возрастать. И мощь надводных кораблей, даже при меньшем их количестве, должна по крайней мере не уменьшаться. Тут хочется сделать небольшое отступление насчет реформы. Дело в том, что она сведена лишь к сокращению личного состава. Было в Вооруженных Силах больше 3 миллионов личного состава, решено было довести численность до одного миллиона двухсот тысяч. Задача была возложена на Минобороны. По живому резали, увольняли кого надо и не надо, сокращали дивизии, полки. Но дело сделали. Армию сократили в три раза. Но никто не посчитал, а сколько нужно сохранить оборонных предприятий, сколько следует производить стрелкового вооружения, тяжелой боевой техники и т.д. Никто этим у нас не занимался. Оборонку повалили на бок. Профессионалы разбежались с предприятий. Оставшиеся старики прозябают без зарплаты, потому как оборонного заказа как такового не существует в природе. Прежнее правительство Примакова—Маслюкова пыталось возродить военно-промышленный комплекс. Что-то было сделано, но правительству развернуться не дали. Что будет теперь — неизвестно. Во всяком случае ответственного за ВПК в правительстве Степашина пока нет.
Между тем госзаказ на научно-исследовательские и оборонные конструкторские работы, на поставки модернизированной боевой техники и вооружения неизменно сокращается. Понимаю, что цифирь не всегда украшает газетную публикацию, но и без нее не обойтись. Итак, задолженность правительства перед предприятиями за госзаказ составила (в старых ценах) в 1992 г. — 7 млрд рублей, в 1993 г. — 920 млрд, в 1994 г. — 4,2 трлн, в 1995 г. — 7,7 трлн, в 1996 г. — 15,6 трлн. Не уменьшился он и в 1977 и в 1998 годах. Да и как ему уменьшиться, если весь бюджет страны за время реформ сократился в десять раз? Бюджет прошлого года составлял всего 10,2 процента от бюджета РСФСР 1990 года. А нынешний бюджет, сказать стыдно, меньше годового бюджета города Нью-Йорка.
Так что не случайно атомный крейсер “Петр Великий” стоял на стапелях и у причальной стенки судоверфи более десяти лет. Не случайно и то, что подводный флот не пополнился за последние годы ни одним атомоходом. Где-то он, разрекламированный в прессе подводный корабль “Юрий Долгорукий”, названный атомоходом XXI века? Наверное, в XXI веке его и ждать?
Так какой же флот нынче нужен России? Океанский или прибрежный? Что за вопрос! Разумеется, океанский, способный обеспечить государственные интересы страны на морях и океанах планеты, целостность и безопасность ее протяженных морских границ.
Конечно, сегодня флот далеко не тот, что мы имели в Советском Союзе. Сегодня боеготовый состав ВМФ — это семьдесят пять процентов кораблей, прослуживших 10—15 лет. Но основа для дальнейшего развития флота есть. Военные моряки считают эту основу вполне достаточной.
А что же военная реформа? На флоте она идет, быть может, не так, как ей следовало бы идти, но в том нет вины военных моряков. Тут тоже все упирается в финансирование. Хотя, согласно плану оргштатных мероприятий, все выполняется без особых отставаний. С финансированием здесь не все гладко, но моряки, не надеясь на деньги сверху, научились умело использовать имеющиеся внутренние резервы. К слову сказать, на флоте, в отличие от сухопутных войск, добились лишь месячного отставания по выплате денежного довольствия. (Правда, с другими выплатами и у моряков не лучше, чем у сухопутчиков.)

Многое уже сделано по реформированию системы управления. Она в большей степени подвергается реформированию. Флот переходит на двух—трехзвенную систему управления. До сих пор она была четырех—пятизвенной. Год назад, как посчитали в Главкомате, над командиром корабля — в расчет брали командира малого противолодочного командира — стояли 197 управленцев. А корабль не крашен, матросы раздеты, разуты.

Недавно сообщалось, что на гвардейском ракетном крейсере “Варяг” (Тихоокеанский флот) матросов кормят два раза в сутки. А если сократить управленцев и их деньги передать на корабль? И краски, и продукты на камбуз, и обувь, и форма — все найдется.

Если учесть, что боевой состав флота уже сократился в два с половиной раза, то сам собой напрашивается вывод: систему управления необходимо менять, сокращать ее соответственно боевому составу сил и частей флота.

Многое сделано в этом отношении на Балтийском флоте, где еще недавно возглавлял штаб нынешний Главнокомандующий ВМФ адмирал Владимир Куроедов. Я внимательно следил за тем, как этот незаурядный флотоводец, отличающийся, по отзывам сослуживцев, близостью к матросам, офицерам, служил на Балтике, на Тихом океане, какие порядки установил в Главном штабе, будучи его начальником, читаю все его публикации, интервью в печати. Мне нравится разумный деловой подход адмирала к реформированию на флоте. Все делается без спешки, но добротно, с заглядом в будущее. С 1993 года началось коренное реформирование на Балтийском флоте. Новая структура, с включением в нее Московско-Минской, Пролетарской мотострелковой дивизии и других сухопутных войск, частей ВВС и ПВО, дислоцированных в Калининградском анклаве, уже опробована и действует как мощная оперативно-стратегическая группировка.
Создана на базе двух объединений единая группировка и на Камчатке. Там иная, чем на Балтике, система управления. Но там и масштабы иные. Великий, или Тихий, — не балтийское мелководье.

А на очереди реформирование других объединений ТОФа.

Но сокращаются не только корабли. Сокращаются военно-морские учебные заведения. Реформирование, связанное с сокращением личного состава, — самый сложный и тяжелый процесс. Ведь речь идет о людях. Сокращается много штатных должностей. Почти сорок тысяч. Новый численный состав флота уже не требует 12 тысяч лейтенантов, а именно столько до сего времени выпускали вузы ВМФ. Выход? Как это ни тяжело, но потребовалось сократить количество военно-морских училищ. На базе училищ в Санкт-Петербурге созданы два военно-морских института. Они объединят факультеты, кафедры, готовящие офицеров аналогичных специальностей.

В единую стройную систему подготовки кадров для ВМФ по замыслу командования включились и академия, и институты, и офицерские училища, и военно-морское Нахимовское училище, и кадетский корпус будущих военных моряков.

Впрочем, не могу опять не сказать о деньгах. Когда же мы все-таки, нет, не разбогатеем, а будем жить нормально, чтобы по одежке протягивать ножки? Как это надоело клянчить и трястись над каждой копейкой, чтобы не только реформироваться, а кормить, поить, одевать, обувать солдат и матросов, платить жалованье офицерам.

А что касается вопроса в заголовке, то убежден: мы — русские, мы — мореходы, нас у берега не удержать, выйдем снова на океанские просторы. Так будет.