Доктор технических наук А.М. Чепуров
ВОКРУГ СВЕТА ПОД ВОДОЙ

Шел 1966 год, замыкавший первое десятилетие российского атомного флота. К этому времени наши подводники-атомщики уже имели большой и разнообразный опыт плавания в различных широтах: походы атомных подлодок (АПЛ) к Северному полюсу, в экваториальные воды, переходы с Северного на Тихоокеанский флот подо льдами Арктики. Задачи, решаемые атомным флотом, постоянно усложнялись, радиус их действия увеличивался, и, естественно, встал вопрос о кругосветном плавании. Совершить этот сложный поход было поручено двум серийным АПЛ: одна — ракетная, вторая — торпедная. Ракетной субмариной командовал В.Т. Виноградов, торпедной — Л.Н. Столяров. Руководителем группы в походе был контр-адмирал А.И. Сорокин, командир соединения атомных подводных лодок.

Флагманским кораблем был ракетный атомоход. На нем находились командование похода, корреспондент газеты "Красная Звезда" и несколько специалистов — разработчиков наиболее важных узлов ядерной энергетической установки, в том числе автор этих воспоминаний как представитель научного руководителя.
До нашего похода кругосветное подводное плавание совершила АПЛ "Тритон" (США). Но это был поход одной лодки. Экипаж ее всегда мог рассчитывать на помощь флота и авиации многочисленных военно-морских баз США по маршруту следования. Кроме того, на протяжении похода "Тритон" сопровождали корабли обеспечения, способные при необходимости оказать лодке помощь.

На нашем маршруте не было таких опорных пунктов. Нам предстояло пройти океаны и моря, по которым уже более ста лет не ходили русские военные моряки. Конечно, нелегко совершить кругосветное плавание на одной подводной лодке, во много раз труднее и сложнее осуществить его отрядом, когда от экипажей требуется большая слаженность, согласованность действий.

Это плавание было совершено не ради сенсаций, а для того, чтобы освоить, обжить неизведанный подводный мир, испытать сложные ядерные энергетические установки в различных климатических условиях, обобщить многочисленные гидрологические наблюдения по подводным течениям, температуре и плотности воды, уточнить данные по рельефу дна. Но главное — отработать взаимодействие, связь, управление и тактические приемы. Была и политическая причина, хотя в современных условиях она плохо воспринимается: после кругосветного плавания "Тритона" появилась концепция о "безответном ядерном ударе" с подводных лодок.
Вышли в плавание 1 февраля 1966 г. в 18 часов 36 минут. Мороз — 36°С. Густой туман, видимость почти нулевая. Перед выходом в море цель похода была неизвестна. И только после погружения командир отряда объявил по кораблю, что предстоит совершить очень важный и ответственный переход: мы должны пройти в подводном положении вокруг света. Экипаж воспринял эту информацию со сдержанным восхищением: интересно, но как там будет впереди?

Это необыкновенное плавание проходило в самом будничном ритме, включая работу ядерной энергетической установки. Ничего драматического на атомоходах не происходило. Реакторы работали на мощности меньше номинальной, поскольку уровень ее обеспечивал необходимую лодке скорость. Радиационная обстановка в отсеках была нормальной, содержание кислорода и углекислого газа — в норме, хотя многие, несмотря на запрет, покуривали, особенно в реакторном отсеке, который имеет автономную систему вентиляции. Во всех климатических условиях (а температура забортной воды изменялась от -2 до +30°С) температура воздуха в отсеках поддерживалась +20-+23°С, при этом в системе кондиционирования обычно работала одна из двух холодильных машин и, как правило, не на полной мощности. Кстати, холод на атомоходах вырабатывается паром от ядерных энергоустановок.

Все российские атомоходы были оборудованы удобными каютами, системой кондиционирования воздуха. Всегда в наличии — свежий хлеб, мясо и другие продукты, привычные для нас, только более высокого качества. К услугам экипажа — кино.

При переходе из одного часового пояса в другой мы не переводили стрелки часов, так как ни восходов, ни заходов солнца не видели и жили по одному — московскому времени. Одновременно с москвичами завтракали, обедали, ужинали, ложились спать, знакомились с последними известиями. С воодушевлением восприняли сообщение и о достижении космическим аппаратом поверхности Венеры, мягкой посадке на Луну. Завидовали счастливцам, которым разрешали посмотреть на поверхность океана в перископ, а желающие всегда были.
23 февраля отметили день рождения нашей армии и флота. Был концерт, демонстрировался кинофильм. Трогательно прошел женский день 8 Марта. Для всех членов экипажа по местной трансляции звучали голоса жен, детей, родителей, близких — стихи, песни, добрые пожелания...

Были у нас и семейные праздники — дни рождения членов экипажа. На борту атомохода отметил свое сорокапятилетие командир отряда А.И. Сорокин. В честь именинников лодка привсплывала. Когда стрелка глубиномера останавливалась на отметке в соответствии с их возрастом, командир поздравлял виновника торжества, вручал бутылку шампанского и торт, испеченный на борту атомохода корабельным коком B.C. Волошаном.

У моряков есть свои, свято соблюдаемые обычаи. Например, шуточная церемония, связанная с первым пересечением экватора. На корабле оказался сам царь морской, повелитель океанов Нептун в традиционной одежде со знаками величия — трезубцем и короной. Естественно, с русалкой — "очаровательным" существом с темными усиками над верхней губой. Но это никого не смущало. По велению Нептуна тритоны "крестили" тех, кто еще не был на экваторе. "Крестили" из ранцевых дегазаторов — приборов, напоминающих садовые опрыскиватели. Воды не жалели (сам испытал), а потом каждому "крещеному" вручали диплом о пересечении экватора.

Самым сложным участком маршрута был, конечно, пролив Дрейка, соединяющий Тихий и Атлантический океаны, отделяющий остров Огненная Земля от Южных Шетландских островов. Он хотя и широк (около 900 км) и глубиной до 5000 м, но из-за айсбергов чрезвычайно опасен, тем более для подводных кораблей. Ориентировались в подводном мире с помощью гидроакустических и температурных датчиков. Когда температура забортной воды резко падала (до -2°С), на корабле настораживались, сбавляя ход. Наступала необычная тишина. Таким образом выработали методику "слепого" уклонения от айсбергов. Вздохнули с облегчением через семь дней, когда прошли границу айсбергов и взяли курс к родным берегам.

Меня в походе приятно поразила работа штурманов. Они всегда были на высоте. Несколько суток хода в открытом океане, на глубине, а атомоходы встречались точно в назначенные время и место. Были и курьезы. Однажды, придя в точку, акустики вместо сигналов аппаратуры наших кораблей услышали какой-то шум и писк. Оказалось, что мы попали в район, где собралось множество касаток, и они. по-видимому, заволновались, увидев рядом такого "собрата", как наша подводная лодка. Их голоса были записаны на пленку, и мы потом не раз слушали этот необычный концерт.

Около берегов Камчатки всплыли. Океан был неспокоен, лодку покачивало, дул порывистый ветер. Иногда он срывал верхушки волн и бросал через рубку. Одна из волн сбросила мои очки и похоронила в океане.

26 марта в 6 часов 48 минут атомоход, пройдя около 21 тысячи миль, прибыл на базу. После плавания состоялся товарищеский ужин, на котором нас по морскому обычаю угощали, как победителей, жареным поросенком. Многих наградили, а командиру похода А.И. Сорокину, командиру корабля В.Т. Виноградову и главному механику С.П. Самсонову присвоили звание Героя.

Свои задачи в плавании по контролю состояния активных зон реакторов, темпа выгорания ядерного топлива, изменения теплофизических характеристик энергоустановок в различных климатических условиях и радиационной обстановки я выполнил. ЯЭУ работали безотказно, надежно, обеспечивая кораблям ход, а экипажам — свет, тепло и уют.

На митинге, посвященном успешному завершению похода, мы услышали много теплых слов в адрес ученых и инженеров — создателей российских атомоходов и пожеланий дальнейших творческих успехов в освоении Мирового океана.