Евгений ШОЛОХ

25 лет назад, в ночь с 13 на 14 июня 1973 года,у мыса Поворотного научно-поисковое судно “Академик Берг” таранило своим форштевнем гвардейскую атомную подводную лодку “К-56”. Трагедия оборвала жизнь 27 подводников, в основном офицеров. Через несколько часов западные “радиоголоса” оповестили об этом весь мир, выразив соболезнование родным и близким погибших. Советские средства массовой информации молчали: на ЧП у мыса Поворотного власть опустила плотный занавес секретности и тайны

Гвардейская атомная подводная лодка “К-56” возвращалась домой. Настроение у подводников было приподнятое: только что они выполнили ракетную стрельбу по мишеням совместно с надводными кораблями - крейсером “Владивосток” и большим ракетным кораблем “Упорный”. С самолета-наблюдателя доложили: мишени горят... К тому же по возвращении на базу офицерскому и мичманскому составу предстоял отпуск. У многих из них уже были в кармане билеты на самолет.

На лодке в тот выход в море было два экипажа. Первый - штатный, капитана 2-го ранга Александра Четырбока, второй - капитана 2-го ранга Леонида Хоменко с АПЛ “К-23”. Командовал субмариной Л. Хоменко. Старшим на борту был заместитель командира дивизии атомных подводных лодок капитан 1-го ранга Л. Сучков.

...Часы показывали полночь. “К-56” со скоростью 12-14 узлов шла в надводном положении. Видимость прекрасная. Вот уже и огни мыса Поворотного показались. До базы оставалось около 4 часов хода и ровно час до беды, чего тогда никто, понятно, не мог и предполагать. Старпом капитан 2-го ранга В. Петров, несший в рубке командирскую вахту, как и все, был в хорошем расположении духа: отстрелялись успешно, впереди новое назначение - должность командира одного из атомоходов. Это был его последний поход в должности старшего помощника.
На подходе к Поворотному с
“К-56” дали “радио” на корабли: “Благодарим за обеспечение. Следуйте своим курсом. Мы идем в свою базу. Всего доброго”. Лодке предстояло вскоре сделать поворот, а надводным кораблям следовать на Владивосток.

Через некоторое время на РЛС кораблей обнаружили, что на субмарину идет какая-то цель, опасно сближаясь по курсу, о чем с крейсера “Владивосток” и было тотчас сообщено подводникам. Они ответили, мол, не беспокойтесь, мы все видим, расхождение будет нормальным... А через несколько минут подводная лодка и цель слились на экранах РЛС кораблей воедино... Почувствовав неладное, “Владивосток” сразу же, резко изменив курс, рванул к “К-56”...

...Мощный удар в правый борт сотряс корпус субмарины, где отдавшись власти сна по отсекам мирно дремали подводники. Лодка дала крен на левый борт. В пробоину (около 5 м х 1 м) во 2-м отсеке хлынула забортная вода. Из 2-го тотчас выскочили отдыхавшие там оба командира - Хоменко и Четырбок и еще несколько человек и помчались в центральный, а спустя мгновение во 2-м аварийном раздалась резкая команда: “Задраить переборку!” Приказ исходил от командира электромеханической боевой части-5 капитана 2-го ранга Пшеничного. Переборку мгновенно задраили. Так ценою собственной жизни механик и 26 находившихся вместе с ним ребят, изолировав себя во 2-м аварийном отсеке, давали возможность спастись остальным и сохранить на плаву подводную лодку, хотя сами толком и не успели понять, что же вообще произошло, и не знали, что происходит в эти секунды в других отсеках субмарины. Тем не менее они свой долг выполнили. До конца...

Как и положено в таких случаях, сразу, как только во 2-м отсеке задраили переборку изнутри, со стороны 3-го отсека в клинкет переборки вставили болт, наглухо блокировав 2-й. Потом из 2-го постучали чем-то тяжелым. Из 3-го ответили также стуком, мол, слышим вас. Но во 2-м внезапно все стихло. Навсегда... Случилось это минуты через 1,5-2 после аварии. А еще секунд через 20 в 3-м отсеке почувствовали запах хлора, который просачивался по вентиляционной трубе из умолкшего 2-го отсека. В 3-м поняли, что вода там залила аккумуляторные батареи, идет ее гидролиз, вследствие чего началось активное выделение угарного хлорного газа. И, очевидно, люди во 2-м отсеке вначале отравились хлором, а уже после этого отсек окончательно затопило забортной водой.

Одновременно со 2-м беда вломилась и в 1-й отсек, где расположились на ночлег 20 человек: форштевнем научно-поискового судна “Академик Берг” здесь была образована пробоина примерно 1 м х 90 см, в которую с шумом стала поступать вода. Первым, кто мгновенно сориентировался в экстремальной обстановке, был старшина команды рулевых-сигнальщиков боцман гвардейской атомной подводной лодки “К-56” мичман Вячеслав Теличко. Оказавшийся в аварийном отсеке старшим по возрасту и сроку службы, имея больший опыт, чем оказавшиеся рядом с ним в трудную минуту другие мичманы, лейтенанты и тем более старшины и матросы срочной службы, он возглавил борьбу за живучесть 1-го отсека.

Из рассказа мичмана запаса
В. Теличко:

“Мы пытались заделать пробоину подручными средствами, толкали туда матрацы, одеяла, но это мало помогало. Рвущийся в отсек поток встречной воды сводил на нет все наши старания, выбивая пластырь. Понимая, что при таком активном поступлении воды мы долго не продержимся, я приказал трюмному попробовать запустить помпу. Она заработала, но воды поступало в отсек больше, чем помпа откачивала: лодка шла с дифферентом на нос, заныривая им под воду. Потом вода стала добираться до электродвигателя помпы, и мы, чтобы не произошло замыкания и пожара, прекратили откачку. Благо, у нас имелась связь с центральным, попросили дать нам в отсек воздух высокого давления (ВВД) для создания воздушной подушки и уменьшения количества поступающей воды, т. к. 1-я носовая группа баллонов с ВВД была повреждена при ударе и воздух в ней оказался стравлен. Если бы нам не помогли воздухом, весь наш отсек погиб бы...

Между тем уровень воды в первом продолжал подниматься. Причем она шла с примесью хлора из 2-го отсека. Наш отсек “делил” с ним пробоину в корпусе лодки. Мы стали задыхаться, болела голова. Связались с центральным, доложили обстановку. Оттуда был один ответ: “Крепитесь. Идем на мель...”

Между тем люди стали терять сознание. Все понимали, что нам осталось жить минут 30-40. Но паники и суеты не было. Ребята в основном молчали.

Вода в отсеке уже поднялась выше пояса, дышать становилось с каждой минутой все труднее и труднее, и тут пришло внезапное спасение: над нами открыли носовой люк и велели покинуть отсек, который тотчас стал быстро наполняться водой”.

К этому времени капитан 2-го ранга Л. Хоменко, спасая людей и подводную лодку, выбросил ее на песчаный берег бухты в районе мыса Гранитного.

Боцману, который сам только что вернулся “без 5 минут с того света”, было приказано не мешкая приступить к снятию съемного листа, предусмотренного для загрузки аккумуляторной батареи над 2-м отсеком. Теплилась надежда: вдруг произошло чудо, и кто-то там уцелел, кого-то еще можно спасти...

Когда его отодвинули, резко пахнуло хлором: в отсеке стояла вода, но вверху, под съемным листом, сантиметров на 30 образовалась воздушная подушка, где и скопился хлор. В этой ситуации не было никаких шансов выжить.

В отсек спустились водолазы. Веревками стали вытаскивать погибших и, заворачивая в одеяла, класть их на палубе в носу лодки. У тех из них, кто имел на голове седые волосы, от хлора они стали розовыми. Капитана 1-го ранга Л. Сучкова и капитана

1-го ранга А. Логинова из ракетного управления ТОФ обнаружили у заблокированных переборок. Первого - у дверей, ведущих в 3-й отсек, второго - у дверей в 1-й. Они, очевидно, встали там на тот случай, если у кого-то во 2-м отсеке сдадут нервы и будет предпринята попытка в надежде на спасение отдраить переборку в соседний отсек...

Светало. К аварийной субмарине подошли несколько буксиров и кораблей, спасатели. Прибыли особисты.

Срочно составлялись и уточнялись списки всех оставшихся в живых подводников, дабы переправить с нарочным в базу: успокоить их родных и близких. Там уже, как сообщили прибывшие, семьи моряков прослышали о трагедии и сходят с ума...

Так что же случилось в час ночи 14 июня 1973 года в 7 милях от мыса Поворотного и 5,1 мили от мыса Зеленого в географической точке с координатами: 42 градуса 37 минут с. ш., 133 градуса 11,8 минуты в. д.? Что происходило в последние минуты накануне столкновения и сразу после него на мостике судна “Академик Берг” и подводной лодки “К-56”, как так получилось, что они не смогли разминуться?

Из показаний Ивана Марченко, бывшего капитана НПС “Академик Берг”: “...13 июня 1973 года в 21 час. 30 мин. НПС “Академик Берг”

ТУРНИФа снялся с якоря в Находке в рейс и пошел на выход из залива Америка. Подводной лодки на острых курсовых углах видно не было (пару раз какая-то цель мелькнула по экрану РЛС и все, больше не появлялась). Наблюдая визуально ходовые огни, мы думали, что идет катер, тем более что подводную лодку и катер по ходовым огням практически не отличишь. В 00 часов на вахту заступил 2-й помощник С. Куксенко. Тогда же видимость ухудшилась до 1-1,5 мили. В 00 часов 05 минут видимость уже ухудшилась до 0,5 мили. Я покинул мостик и пошел сначала в штурманскую рубку, а затем к себе в каюту переодеться. В этот момент и произошло столкновение. Часы показывали 01 час. 00 минут... Я тотчас выскочил на мостик. Лодка тащила, разворачивая, за собой наше судно (у нее водоизмещение раза в 3 больше нашего). После этого я сразу же принял управление судном на себя. Здесь же в горячке чуть было не ударил 2-го помощника. Дело в том, что, когда я покинул мостик, он для проверки района на предмет выявления наличия косяков рыбы на 20 градусов самостоятельно изменил курс и не поставил меня об этом в известность. Вскоре после столкновения лодка исчезла из нашего поля зрения, и мы было подумали, что она затонула. Потом получили сообщение о ее местонахождении и пошли к ней...”

Из показаний командира подводной лодки капитана 2-го ранга Леонида Хоменко: “...14.06.73 г. 00.00. Видимость полная, работает РЛС, наблюдение повышено.

00.30. Выключили РЛС. Включили поисковый приемник и в течение 20 минут ничего не наблюдали, кроме крейсера, шедшего слева. Видимость полная, штиль, ветер 1 балл.

00.30. Слева начал находить туман. Поворотный был ясно виден.

00.30. По согласованию с контр-адмиралом Кругликовым, находившимся на крейсере “Владивосток”, капитан 1-го ранга Сучков дал распоряжение старпому капитану 2-го ранга Петрову следовать самостоятельно, но командиру лодки об этом доложено не было. (На этот момент на лодке уже имелось предупреждение с крейсера о встречном судне. - Е. Ш.)

00.55. Включен поисковый радиолокационный приемник. До его выключения, кроме работы РЛС на крейсере, работу других РЛС не обнаружили. (Странно, почему не обнаружена работа РЛС “Академика Берга”, хотя, по утверждению его капитана, она работала?.. - Е. Ш.).

00.56. По часам командира на лодке начали подачу туманных сигналов.

00.56. Командир подлодки услышал, что лодка стала отрабатывать задний ход.

00.58. РЛС лодки начала работать на обзор...”

Поздно! В 01 час 00 минут тяжелый форштевень научно-поискового судна “Академик Берг” вонзился в прочный корпус гвардейской атомной подводной лодки “К-56” в районе 2-го жилого и частично 1-го отсеков.

...Четверть века спустя после той трагедии, 13 июня 1999 года, по установившейся печальной традиции у бронзового памятника-мемориала Скорбящей Матери на кладбище в Шкотово-17 соберутся родные и близкие, друзья погибших. Соберутся, чтобы вспомнить поименно всех не вернувшихся из того похода подводников и помянуть их души.

Вот только переживают люди: вспомнит ли о былой трагедии родной Тихоокеанский флот в лице его командования и примет ли посильное участие в скорбной акции поминовения своих погибших воинов?

В отношении действий старпома лодки В. Петрова капитан 2-го ранга Л. Хоменко показал, что старпом вместо того, чтобы повернуть вправо и дать турбинами ход назад, замешкался в кризисный момент с выяснением обстановки, в результате чего упустил драгоценное время, а затем принял неверное решение. (Впоследствии старший помощник В. Петров, по имеющимся свидетельствам, сокрушался, что сам не может понять, как в той ситуации из нескольких возможных команд выбрал самую неприемлемую...)

Но это была уже последняя, роковая ошибка. А до этого, как показало расследование причин трагического инцидента, было невыполнение Международных правил по предупреждению столкновений судов в море (МППСС), кои распространяются и на подводные лодки, идущие в надводном положении, выключенная на 28 минут радиолокационная станция на субмарине (и это в тумане, ночью!), низкая организация дежурно-вахтенной службы, беспечность, расчет на авось и т. п.

Скажем проще. В той ситуации подводная лодка должна была уступить “дорогу”, подождать, пока пройдет судно “Академик Берг”. В свою очередь на судне, видя, что этого не происходит и лодка продолжает опасно маневрировать по курсу, обязаны были хотя бы застопорить ход и дать предупреждение световыми сигналами. Увы... Ничего этого сделано не было. А ссылка капитана судна на то, что, дескать, их РЛС подлодку не обнаружила и они думали, что это катер, выглядит, по меньшей мере, неубедительно, т. к. размеры цели “подводная лодка” и “катер” явно несоизмеримы.

Беспечность была проявлена и с той, и с другой стороны...

Министр обороны СССР маршал А. Гречко не дал добро на привлечение к уголовной ответственности офицера В. Петрова, в связи с чем автоматически освобождалось от ответственности и гражданское лицо - С. Куксенко, которые в момент столкновения несли командирскую и капитанскую вахту соответственно. Произошло это, по ряду свидетельств, из-за нежелания огласки случившегося, где вина флота в лице старпома подводной лодки В. Петрова просматривалась довольно основательно. Впрочем, не только Петрова...

С министром обороны был солидарен и главком ВМФ СССР адмирал С. Горшков, дескать, и так много крови, не надо никого судить, пусть эта трагедия послужит всем памятным горьким уроком.