Капитан 1-го ранга в отставке В. Козырь.
ТРАГЕДИЯ В БИСКАЙСКОМ ЗАЛИВЕ

"Выгоды от моря - бесчисленны. Но если хочешь безопасности, она на берегу"

Подготовка подводного корабля к походу шла обычным путем. Принимали боезапас, топливо, провизию, пополняли запасные части и инструмент. Плавание предстояло в зимний период, когда в Атлантике ни на день не утихают штормы. По этому особенное внимание было уделено комплектованию экипажа. Моряков, часто обращавшихся в последнее время за помощью к врачам, переводили на подводные лодки, которые в ближайший год не планировались к дальним походам. Учитывая особенности предстоящего плавания, командир корабля попросил усилить электромеханическую боевую часть, хотя во главе ее стоял грамотный, толковый и обкатанный в дальних походах командир капитан-лейтенант Н. Сергеев. Его помощники командир моторной группы капитан-лейтенант В. Бартовщук и командир электротехнической группы капитан-лейтенант А. Кочнев хорошо зарекомендовали себя во время отработки задач в полигонах боевой подготовки и имели достаточный опыт продолжительного плавания.
Заместитель командира соединения по электромеханической части капитан 1 ранга Э. Дебердеев с согласия командира корабля направил на подводную лодку для усиления инженер-механиков энергичного и испытанного моряка не только в походах, но и на боксерских рингах мастера спорта капитан-лейтенанта В. Минутина. К назначенному сроку экипаж был полностью укомплектован, где нужно усилен, а запасы доведены до 100%.На контрольном выходе в море подводники действовали слаженно, уверенно и если у кого-то раньше были какие-либо сомнения, то они рассеялись.
Командир корабля капитан 1-го ранга А. Левин был опытным моряком и зрелым офицером, не раз бывавший в дальних походах в разных должностях. Спокойный, уравновешенный, трезво оценивающий окружающую обстановку и способный принять самостоятельно грамотные решения в критических ситуациях, он пользовался хорошей репутацией не только в экипаже, но и среди командиров кораблей. Такого же мнения были и офицеры штаба, ставя свои подписи на контрольном листе готовности корабля к выходу в море. С легким сердцем подписал этот листок и командир соединения.
В море вышли тихо, без лишних людей на причале и без уже ненужных напутствий. Переход по Баренцеву и Норвежскому морям прошел спокойно. Моряки оторвались своими мыслями от береговых забот и настроились на длительный поход. В соединении ни один из кораблей меньше полугода не плавал. Потому и тщательно подбирался экипаж. Не каждому по плечу было такое испытание.
Едва миновали Фареро-Шетландский рубеж, как Атлантический океан начал показывать свой зимний нрав и особенно на траверзе Гебридских островов. Огромные волны перекатывались через подводную лодку, качая ее с борта на борт по 50 град. Офицеры корабля под руководством старшего помощника командира корабля капитана 3 ранга Б. Малярчука и помощника командира капитан-лейтенанта В. Кожевникова словом и делом подбадривали подводников, заверяя, что самые большие трудности еще впереди. И действительно, в Бискайском заливе стихия настолько разбушевалась, что казалось, не выдержат даже железные борта легкого корпуса подводной лодки...
Пройдя параллель мыса Финистерре, неожиданно получили радиограмму следовать не в Средиземное море, а к Виргинским островам в западной части центральной Атлантики. Американский 6-й флот намеревался, если не высадить, то продемонстрировать попытку высадить морской десант на остров Свободы. На перехват флота, если он проложит свой курс через проливы Антильских островов, и развертывался подводный ракетоносец.
Новый маршрут пролегал по районам, в которых никто из моряков подводной лодки "К-77", кроме штурмана Ю. Веселова не бывал. Он проходил в зюйд-вестовом направлении между островами Мадейра и Азорскими. Качка уменьшилась, а когда вошли в зону экваториальных пассатов, и вовсе стало спокойно. На горизонте - ни дымка, а в воздухе даже инверсионных следов от самолетов не видно.
Начала все выше и выше подниматься температура в отсеках, доходя до 45-50 град. Кондиционеры работали непрерывно, но существенно снизить температуру в отсеках не удавалось. По пути встречались популяции огромных морских черепах, то и дело на палубу шлепались летающие рыбы, а по горизонту вокруг виднелись выставленные на поверхность паруса океанских медуз. То и дело у бортов подводной лодки шныряли хищные корпуса акул.
Но вот назначенный район на параллели Виргинских островов достигнут. Вокруг мертвая зыбь. Серая мгла была настолько густой, что трудно было различить, где кончается вода и где начинается воздух. Царит тяжелая, давящая атмосфера. Дышать нечем. Воздух напоен влагой настолько, что блики на воде отражаются в плотных его слоях. На поверхности то и дело появляются всполохи от повышенной активности планктона. В отсеках подводного корабля не только духота, но и невыносимая жара. Глядя на все эти причуды природы, моряки невольно вспоминали легенды о трагедиях Бермудского треугольника. На всякий случай строго учитывали всех, кто поднимается на верх, а те, кто несли вахту на мостике и в боевой рубке, покрепче привязывались к рымам.
Однако испытание подводникам было недолгим. 6-й американский флот оставил в покое Кубу и направился к берегам Анголы. На подводной лодке кончалось топливо. С Центрального командного пункта военно-морского флота последовала команда следовать в Конакри для отдыха экипажу, ремонта техники и пополнения запасов.
Путь к африканским берегам был недолгим. Немного покрутились юго-западнее островов Зеленого мыса и 13 февраля показалась Африка. На берегу ни огней, ни маяков, ни приметных знаков не видно. Юрий Веселов стал выводить подводную лодку к порту по радиолокации. При подходе к назначенному причалу выяснилось, что там уже стоял большой десантный корабль Черноморского флота, имевший на борту два батальона морской пехоты Балтийского флота. Вот к нему то и ошвартовалась подводная лодка "К-77". Командир корабля по радио мосту с десантного корабля доложил командиру соединения о том, что прибыл в Конакри и о том, что закончился хлеб. В ответ получил шуточную рекомендацию - есть бананы. С хлебом выручили интенданты десантного корабля. А вот бананов в Гвинее не оказалось. Зато вдоволь наелись ананасов. Через два дня командир вновь вышел на связь с Видяево и сделал более обстоятельный доклад о состоянии экипажа и материальной части подводной лодки. По всем вопросам командиру корабля и его офицерам были даны обстоятельные рекомендации.
Уставшие от трехмесячных походов по штормовой Атлантике, подводники встретили радушный прием у местных властей, а самое главное - у своих моряков надводников. Среди офицеров обоих кораблей нашлись однокашники, а среди моряков земляки. В компании гостей республики Гвинея оказался и Командующий военно-морским флотом Анголы. Как выяснилось, командующий учился на специальных офицерских курсах в Пушкине. Среди советских офицеров и у Командующего флотом нашлись общие знакомые, и это создавало самую благоприятную атмосферу для дружеских переговоров.
Вскоре посол Советского Союза в Гвинее устроил прием для всех советских специалистов по случаю прибытия военных кораблей. Здесь офицеры встретились с группой советских геологов разведчиков и специалистов по горным разработкам. В день Советской армии и Военно-морского флота моряки устроили ответный прием на борту десантного корабля. Высокие гости посетили и подводную лодку "К-77". Чтобы было меньше шума выключили кондиционеры. Поэтому гости не стали ходить далеко по отсекам корабля, ограничив посещение центральным постом. Заверения в искреннем уважении и бескорыстной дружбе шли как со стороны конголезцев и ангольцев, так и со стороны советских представителей.
Кроме дружеских визитов главное внимание все же было направлено на приведение в порядок материальной части и восстановление бодрости духа в экипаже. Посменно отдыхали на береговом пляже Атлантического океана, а все вместе напряженно делали небольшой межпоходовый ремонт. Во время океанских купаний зевать не приходилось. Едва кто-либо поднимался и оказывался в воде, как конголезские мальчишки утаскивали подстилки из разовых простыней, и тут же разрывали их на части для набедренных повязок.
Однако всему наступает конец. За три недели экипаж отдохнул, набрался сил, привел в порядок материальную часть, и, насколько возможно, пополнил необходимые запасы. После приема топлива с подоспевшего в Конакри советского танкера, наступила пора снова отправляться в путь, но теперь уже в Средиземное море и сначала в Александрию.
На подходе к островам Мадейра получили приказание вместо Средиземного моря возвращаться в базу. В Бискайском заливе подводники вновь оказались в зоне жестоких штормов. Даже на глубине 100 метров крены достигали 5-10 град. На вахте сменялись одна за другой смены и, казалось, ничто не предвещает беды.
Так было и в начале суток 20 марта. Подводная лодка шла на глубине 80 метров, на вахте находилась третья боевая смена. В центральном посту бодрствовал командир корабля, а вахтенными офицерами заступили командир минно-торпедной боевой части капитан-лейтенант В. Зайцев и командир моторной группы капитан-лейтенант В. Бартовщук. В 10 час. 40 мин. из 5-го отсека поступил доклад: "Аварийная тревога! Пожар в 5-м отсеке! Горит ППС!" (станция параллельно-последовательного включения групп аккумуляторной батареи). Тревожно отзвучали колокола громкого боя, и по всему кораблю прозвучала информация: "Пожар в 5-м отсеке!". Из задымленного 5-го отсека в центральный пост прибыли командир БЧ-5 капитан-лейтенант Н. Сергеев и вахтенный электрик. По приказанию командира корабля в 8-м отсеке трюмный матрос Лиховид изготовил к действию систему ЛОХ и подал огнегаситель "Фреон-114-В2" в аварийный 5-й отсек. Матрос действовал уверенно, как его учили на тренировках. Сразу же оборвалась связь по корабельной трансляции между главным командным пунктом 6 и 7 отсеками. Из 7 отсека старшина команды электриков мичман Синицын успел по телефону доложить, что в 7-й отсек несанкционированно подана огнегасительная смесь. И тогда командир корабля приказал подать огнегаситель в 5-й отсек из установки ЛОХ центрального поста. Подводная лодка в 11 час. 10 мин. всплыла в надводное положение в бушующем Бискайском заливе. Начали вентилировать 5-й отек в атмосферу. Для выяснения обстановки в аварийном отсеке командир корабля создал группу разведчиков в составе капитан-лейтенант В. Минутин, капитан-лейтенант В. Бартовщук и капитан медицинской службы В. Кублицкий. В 5-м отсеке осмотрели и выключили обгоревший ППС. С ходового мостика поступали команды последовательно вентилировать 5, 6 и 7-й отсеки. Старший помощник командира капитан 3 ранга Б. Малярчук и командир БЧ-5 капитан-лейтенант Н. Сергеев четко выполняли приказания командира. По мере вентилирования отсеков разведчики двигались к морякам, оказавшимся в беде. Наконец отдраили переборку в 7-й отсек, и взору офицеров открылась страшная картина. На палубе в различных позах лежало десять моряков. Еще двоих в бессознательном состоянии вытащили из трюма. Из всех, находившихся в отсеке, двое - капитан-лейтенант А. Кочнев и старшина 1-й статьи П. Тоос - были в аппаратах ИДА-59. Остальные - без всяких средств индивидуального спасения. Под руководством начальника медицинской службы офицеры оказывали первую медицинскую помощь пострадавшим и в первую очередь тем, кто был без средств спасения. Благодаря усилиям врача и его помощников удалось вернуть в сознание десять подводников. Затем бросились к находившимся в аппаратах ИДА-59. Сняли с них маски, но оба не подавали никаких признаков жизни. Первая медицинская помощь, искусственное дыхание не давали никаких положительных результатов. Тогда врач В. Кублицкий решился на крайнюю меру - шприцом ввести адреналин в сердца пострадавших. С разрешения командира корабля была выполнена и эта процедура. Однако и эта мера не дала положительных результатов. Командир моторной группы капитан-лейтенант Анатолий Алексеевич Кочнев и командир отделения мотористов старшина 1-й статьи Пауль Карлович Тоос скончались от острого ингаляционного отравления "Фреоном - 114 - В2" и от кислородного голодания. Местом смерти подводников стал Атлантический океан в Ш= 52 град. 50 мин. Сев. и Д= 17 град. 50 мин. Зап. Оба подводника, надев маски, и включившись в аппарат, не смогли открыть вентили кислородных баллонов, так как потеряли сознание.
Перед выходом в море каждому из подводников было выдано портативное дыхательное устройство, которое с ними находилось постоянно. Простые и надежные в устройстве они еще не успели завоевать доверия у моряков. Действовали по старинке, изученными приемами - включиться в громоздкий аппарат ИДА-59. При поступлении огнегасителя в отсек никто из моряков не пострадал бы, если бы они использовали ПДУ. Возвращение подводной лодки в базу после четырехмесячного плавания было омрачено этим печальным событием. Вместо оркестра на причале стояла машина скорой помощи. На ней и отправили покойных в госпиталь.
При выяснении причины возгорания ППС оказалось, что во время ремонта подводной лодки на судоремонтном заводе кто-то из рабочих оставил в переключателе ППС гаечный ключ. Подача огнегасителя вместо 5-го в 7-й отсек также произошла по вине ремонтников. При сборке системы ЛОХ была перепутана маркировка, и это стало причиной трагедии в Бискайском заливе. Стали осматривать систему ЛОХ на всех подводных лодках соединения, и обнаружилось, что на подводных лодках "К-67" и "К-304", только прибывших из ремонта, также была перепутана маркировка на клапанах. Вскрылись и серьезные упущения в инструкциях по эксплуатации системы ЛОХ.
Подводники соединения тяжело переживали трагедию, случившуюся у своих боевых товарищей на подводной лодке "К-77" и случай этот заставил их быть более осмотрительными и требовательными при приеме в эксплуатацию технических средств после ремонта на заводе, а также при подготовке материальной части к длительному походу.
Родители старшины 1-ой статьи П.К. Тоос пожелали похоронить останки своего сына на Родине близ Таллинна. Инженер капитан-лейтенанта А.А. Кочнева похоронили близ аэродрома в Килп-Ярве рядом с отцом летчиком-испытателем также погибшем при исполнении своих обязанностей во время полета на боевой машине.
Ветераны-подводники соединения всегда ощущали неудовлетворенность тем, что память о погибших товарищах никаким образом не отмечена. Собравшись на очередной традиционный сбор 17 марта, они решили увековечить память о них установкой мемориальной доски или стелы при одном из Санкт-Петербургских храмов. К этой идее благосклонно отнеслись настоятель Николо-Богоявленского собора протоиерей Богдан Сойкин и настоятель Князь-Владимирского собора митрофорный протоиерей Владимир Сорокин. Все работы по увековечению памяти сослуживцев, павших при исполнении служебных обязанностей, ветераны просили принять на себя своего товарища бывшего старшего помощника командира подводной лодки "К-77", а ныне руководителя 6-го муниципального образования Адмиралтейского района контр-адмирала в запасе Богдана Михайловича Малярчука.
По предварительной договоренности оказать содействие подводникам в поиске подходящего материала для мемориального сооружения и выполнении на нем текста любезно дала согласие представитель ПО "Ленстройматериалы" ведущий специалист объединения по рекламе и связям с общественностью Марина Витальевна Татаринова.
Первыми словами на мемориальном сооружении будут: "Вечная память морякам соединения подводных лодок Северного флота, погибшим при исполнении своих служебных обязанностей".
И еще об одном аспекте подводной службы. Во время очередного недавнего сбора Объединенного Совета ветеранов-подводников прозвучали голоса, что не пора ли сократить разговоры об авариях, а больше рассказывать о героях-подводниках послевоенных поколений. Доля истины в этом есть. Но есть и другое. Еще в прошлом веке известный мореплаватель В.М. Головин говорил: "Ежели мореходец, находясь на службе, претерпевает кораблекрушение и погибает, то он умирает за Отечество, обороняясь до конца против стихии, и имеет полное право, наравне с убиенными воинами, на соболезнование и почитание его памяти у соотчичей". Более того, христианская мораль утверждала, что "Больше сея любви никто же имать, да кто душу свою положит за други своя".
На этих заповедях воспитывались многие поколения российских моряков. С 1854 года на стенах церкви во имя Св. исповедника архиепископа Павла, принадлежавшей Морскому училищу, по инициативе и на средства генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича было установлено 17 досок черного мрамора с именами убитых в сражениях питомцев Морского Корпуса. А с 1892 года по инициативе и по повелению императора Александра 111 было установлено 9 досок с именами моряков погибших при исполнении своих обязанностей. В советское время исчезла церковь под куполом училища, а заодно уничтожили и мраморные доски, находившиеся в ней. Хорошо ли это? Кстати исчезли и портреты георгиевских кавалеров воспитанников Корпуса находившиеся в столовой зале (ныне клуб училища), а на том месте, где красуется фигура партийного вождя не имевшего к флоту никакого отношения, ранее стояла фигура основателя российского флота и Морской Навигацкой школы. Так на каких традициях мы будем воспитывать будущие поколения офицеров дальше?