Александр Бобрецов

ЕГО ПОДЛОДКИ НАДЕЖНО СЛУЖИЛИ ФЛОТУ

Практически любая, даже самая краткая, историческая справка о боевом пути корабля обязательно содержит информацию о судостроительном заводе, на котором он был заложен и спущен на воду, а также об ответственном сдатчике, поставившем свою подпись на приемном акте. Ветерану Великой Отечественной войны и Севмашпредприятия Николаю Кирейчеву довелось подписывать такой важный документ тринадцать раз. Все корабли Кирейчева - это атомные ракетоносцы, надежно служившие нашему Отечеству. Сегодня Николай Васильевич - наш собеседник.

-Когда вы сдали свой первый корабль?

- В 1959 году. Тот год был особым в истории Севмаша, да, думаю, и всего отечественного подводного кораблестроения. Здесь, в Северодвинске, тогда были построены сразу пять лодок проекта 629, вооруженных баллистическими ракетами. Я сдавал одну из них - заказ 805, который шел без особых проблем. Но так получилось, что уже там, на Севере, передо мной поставили задачу по оказанию помощи в сдаче и головного корабля этого проекта - восемьсот первого заказа. Командир подлодки капитан 3-го ранга Радий Борисович Радушкевич настаивал на выполнении рихтовки обтекателей крышек ракетных шахт, не подписывал приемный акт. А было это уже 28 декабря. Ответственный сдатчик возражал, считая, что до нового года не успеть. Вмешался директор и на время отстранил его от работы. Мне же дали бригаду человек десять и сказали: «За ночь все сделать, а утром подписать акт и доложить на завод!» Ночь мы трудились, а утром, после принятия работы командиром заказа, вместе с ним же позвонили в Северодвинск директору: «Замечания устранены. Приемный акт подписан».

К тому времени остальные четыре корабля этого проекта - заказы 802, 803, 804, 805 - уже вступили в строй, то есть опередили своего головного собрата. По возвращении в Северодвинск меня сразу назначили ответственным сдатчиком заказа 807. Запомнился командир этого ракетоносца - капитан 2-го ранга Евдокимов. Лихой был командир. Отходил от стенки или швартовался всегда своим ходом, без буксиров. И еще заказ примечателен тем, что сдали мы его флоту в 1960 году не «под елочку», как обычно, а еще 15 сентября.

- А для вас началась эпоха атомного подводного кораблестроения, золотая эпоха, как ее назовут позднее...

- Действительно. Первым моим атомоходом был заказ 906 - ракетоносец проекта 658. Шел он очень тяжело. Системы, связанные с атомной энергетикой, тогда только-только отрабатывались. Случалось много разных ЧП, возгораний. Но главная неприятность произошла, когда заказ уже стоял у причала, на швартовных испытаниях. В реакторном отсеке возникла течь. Однако где именно, никто не знал. Как назло, я подвернул ногу, не мог ходить. Директор Евгений Павлович Егоров выделил мне легковой автомобиль, а в комиссию, разбиравшуюся в причинах неисправности, не включил: «Никуда не спускайся, сиди за столом, руководи!» Увы, комиссия работала больше месяца, а результатов так и не было. не выдержав, я кое-как спустился в выгородку системы управления защитой. Поручил старшине отсека подать сжатый воздух в третий контур - систему охлаждения первого контура реактора. В отсеке темно, так как свет в целях пожарной безопасности не включали. Слышу, где-то шипит. Даю указание включить свет, наугад трогаю рукой трубочку-стаканчик для стравливания воздуха и она... остается у меня в руке. Оказалось, что эти изъеденные коррозией трубочки были изготовлены хотя и из хромированной, но все же не из предусмотренной проектом стали...
Устранив неисправность, мы благополучно провели ходовые испытания. Очередное ЧП произошло уже на государственных испытаниях, в море. Обнаружилась течь в первом контуре реактора. Ситуация крайне неприятная. Возвращаться на завод? Но это означало срыв сроков сдачи корабля флоту. И я принял решение расхолаживать реактор там же, в море - сделать то, чего раньше никогда не делалось. Доложил о своем решении председателю государственной комиссии капитану 1-го ранга Васильеву и получил ответ: «Делайте как хотите. Но чтобы все было в порядке. Я в это дело не вмешиваюсь». Мы расхолодили реактор до минимально контролируемого уровня мощности, выполняя одновременно вентилирование отсека. Течь была хорошо видна: вода струйками фонтанировала через соединения в трубах. Мы, члены сдаточной команды, работая поочередно, по пять минут, обжали соединения, и корабль продолжил государственные испытания. 28 октября 1962 года, на два дня раньше установленного срока, приемный акт был подписан.

- Николай Васильевич, вам, наверное, довелось часто общаться с директором завода. Что запомнилось из этого общения?

- Сейчас не помню, на каком это было заказе... помню, что момент был очень напряженный. Я не уходил с завода пять суток. А во вторник, как обычно, - директорская проверка в стапельном цехе. Доложил о состоянии дел на своем заказе. Егоров высказал мне замечание, не резкое, но показавшееся очень обидным. Видимо, сказалась накопившаяся усталость; я вспылил, стал стучать кулаком по столу: «Евгений Павлович! Я вам не мальчик для битья!» Несмотря на то, что происходило это в присутствии человек, наверное, пятидесяти, Евгений Павлович не одернул меня. Немного успокоившись, я закончил свой доклад и после проверки вышел из кабинета. Смотрю, идут врачи. Они отвели меня в сторону, измерили у меня давление, оказавшееся крайне низким, сделали укол. Оказывается, это директор их вызвал.

Хотя потом мы с Евгением Павловичем встречались много раз, в том числе и в отпуске, в неформальной обстановке, он никогда не напоминал мне об этом эпизоде, в котором я был неправ, и часто проявлял ко мне исключительную, отеческую заботу. И вообще, подход к людям у него был нестандартный.

- Видимо, с вашим участием сдавались и атомные ракетоносцы?

- В 1968 году мы сдавали заказ 424. Это был первый корабль проекта 667А с обрезиненным корпусом и... очень невезучий. Хотя, когда выйдешь из критической ситуации живым, то относишься к «невезению» иначе. Мы находились в море на государственных испытаниях - сдавали ход на полной подводной скорости при максимальной мощности реакторов. И в это время в восьмом отсеке загорелся электрощит. Обесточенные, оставшиеся без управления, рули бессильно повисли, и неуправляемая подлодка стремительно понеслась вниз, ко дну. Для экстренного всплытия мы начали продувать балластные цистерны. Но безрезультатно. Продолжаем движение ко дну. Оставались, наверное, считанные секунды для того, чтобы врезаться в грунт и остаться там навечно. В последний момент лодка все же выровнялась и стала подниматься, хотя с большим дифферентом. Конечно, посуда и все, что могло падать, полетело, разбилось. Но всплыли. От дыма и копоти дышать было невозможно. Ответственный сдатчик Михаил Яковлевич Баженов заболел. Я, его заместитель, трое суток отхаркивал из легких черную гарь, но все же не слег, сдавал заказ флоту. На этом заказе было 6 пожаров! Столько, пожалуй, не было ни на одном другом корабле.

Пожар произошел и во время нашего контрольного выхода в море, после выполнения всех отделочных работ. Мы еще не дошли до фарватера, когда кто-то из сдаточной команды, вывешивая и закрепляя проволокой свое спальное место, случайно замкнул электрощит в третьем отсеке. Нам пришлось возвращаться обратно на предприятие, заменять выгоревший щит и восстановить отделку помещения.
Тогда, в 1971 году, мы все же передали флоту этот заказ - серийную лодку проекта 667А, а ныне (спустя более тридцати лет, после двукратного переоборудования на «Звездочке») ставшую экспериментальной подводной лодкой ВМФ России.
Помню хорошо и следующий мой заказ. Он не был головным. В серии проекта 667Б значился уже четвертым. Видимо, поэтому все работы, испытания проходили по накатанной колее, в штатном режиме. Да и сам завод работал мощно, как хорошо отлаженный механизм.
Директором тогда уже был Григорий Лазаревич Просянкин, осуществлявший ежедневный контроль за ходом строительства корабля, много занимался этим заказом и нынешний руководитель предприятия Давид Гусейнович Пашаев. В то время он был заместителем начальника цеха 50 и декабрьской ночью 1973 года, непосредственно перед уходом лодки на Север, руководил установкой амортизаторов в ракетные шахты. Отличным товарищем всегда был спокойный, невозмутимый командир корабля капитан 1-го ранга Юрий Травкин. Сдаточным механиком - толковый специалист Борис Каз.

Последней АПЛ, которую я сдавал как ответственный сдатчик, стал заказ 380 - второй корпус, построенный по проекту 667БДРМ. Заказ серийный и шел хорошо. Особенностью его было то, что именно на нем доводился до ума новый навигационный комплекс, устанавливавшийся на кораблях этого проекта. Уже после сдачи построенного корабля флоту мы еще 40 суток находились на нем в море, отрабатывая все вопросы, связанные с доводкой навигационного комплекса.

Николая Васильевича Кирейчева не забывают ни на Севмашпредприятии, ни на флоте, ни на «Звездочке». В фотоальбоме «Корабль по имени Севмаш» есть его портрет - одного из трех ответственных сдатчиков, передавших ВМФ наибольшее количество кораблей.

В июле 2001 года Николай Васильевич был почетным гостем на большой АПЛ «Казань» (заказ 450) и в соединении ягринских подводников, праздновавших 30-летний юбилей этого корабля. Нередко бывает он и на предприятии «Звездочка», где проходят ремонт, переоборудование и, увы, утилизацию ракетоносцы, переданные им флоту.