Игорь Курдин, Питер Хухтхаузен, Р. Алан Уайт.
ГАДЖИЕВО, 4 СЕНТЯБРЯ, ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Командир К-219 капитан 2-го ранга И. А. Британов у перископа

У Гаджиево два обличия: первое, которое вы с радостью покидаете, и второе, которое с нетерпением ожидаете увидеть вновь после трех месяцев патрулирования у чужих берегов. Геннадий Капитульский, командир дивизиона движения К-219

Сентябрь в этом году выдался холодным и дождливым. Здесь, за полярном кругом, зима наступает гораздо раньше, хотя она и не очень холодная благодаря теплому течению Гольфстрима. В незамерзающих бухтах Кольского залива базируются основные силы Северного флота, главную ударную силу которых составляют атомные подводные лодки, и прежде всего ракетные. Сегодня одна из них уходила в океан.
С неба, цветом ничуть не отличавшегося от цвета скал, окружавших бухту, то и дело обрушивался мокрый шквал. Пирс со следами ржавчины, фуражки и бескозырки провожавших, черный корпус подводного атомохода - все было покрыто свинцовым налетом воды.
Проводы К-219 изрядно затягивались - оперативный дежурный флота все никак не давал "добро" на выход. Причины объяснять было не принято. Командир К-219 Игорь Британов и командир девятнадцатой дивизии капитан первого ранга Виктор Патрушев тяготились не только бессмысленной задержкой, но и общением друг с другом.
Патрушев только что был назначен с другого соединения и плохо знал Британова. Времени детально разобраться с подготовкой к походу у него не было, но как опытный моряк он нутром чувствовал - что-то не так.
- Командир, ты какой раз идешь? - от нечего делать спросил комдив.
- Командиром третий, а всего тринадцатый.
- Ну что ж, у всех когда-то бывает тринадцатый. Дай Бог, обойдется, - ответил Патрушев и вроде не к месту добавил: - А сколько ты спирта штабу флота за проверку отвалил?
- Как обычно. Литров пятьдесят... - процедил Британов, - а то вы не знаете...
- Да знаю я! - с досадой буркнул комдив и спросил: - А ты знаешь, за что сняли командира в Западной Лице? Свалилась на него перед походом комиссия аж из Главного штаба, а он, дурак, взял, да и всю правду-матку про свою подготовку и выложил. Я, говорит, думал, они помогут... Дурак! Мать их всех за ногу! Как же, помогут они, стратеги хреновы! - Комдив был явно невысокого мнения о штабных офицерах.
- А "шила"* все же ты многовато отдал, - еще про себя подумал Патрушев, - значит, слишком за многие грехи пришлось откупаться. При хорошей подготовке двадцать литров, как говорится, за глаза бы хватило!
Комдив понимал, что, казалось бы, хорошо продуманная и налаженная система контроля на самом деле давно превратилась в круговую поруку, при этом в любом случае штаб остается на берегу, а в море пойдет Британов и его люди.
- А что стало с тем командиром из Западной Лицы?
- Товарищ командир! - не давая ответить, прогремел усиленный мегафоном голос старпома Владимирова. - Получено "добро" на переход по плану!
- Ну, с Богом, как говорится. И помни - самая большая пробоина на корабле - это дыра в голове командира, - напутствовал комдив и крепко пожал Британову руку. Теперь все зависит только от него. В море он - царь, Бог и воинский начальник. А командира из Лицы, конечно же, сняли, как сняли бы и Британова, вздумай он играть на чистоту.
- Сходню на пирс! - Отсюда ушли - сюда и придем, а в море она ни к чему. - Это была последняя "береговая" мысль командира.
Британов ловко взбежал на борт, нырнул в проем рубочной двери и быстро, но без суеты поднялся на мостик.
- Смирно! - слишком громко скомандовал новый старпом. Британов недовольно отмахнулся - тут не кабинет начальника, тут дело надо делать, а не субординацию соблюдать. И хотя гонора у Британова было не занимать, он прекрасно понимал, что главное в море - это доверие и уважение к командиру и его, командира, - к экипажу. Иначе - труба. Иначе будут щелкать каблуками, добро докладывать "Замечаний нет!" и при этом врать, глядя в глаза. А это совсем худо и "чревато боком", - как говорил бывший старпом Игорь Курдин, стоявший сейчас не на привычном месте рядом с командиром на мостике, а среди провожающих на пирсе, потому что волею судьбы и начальства его направили на учебу в ленинградскую академию.
Британову было тридцать шесть. Его красивое молодое лицо обрамляли черные волосы, резко контрастирующие с яркими голубыми глазами. Пушистые черные усы и почти лысая голова придавали капитану несколько пиратский вид. Но здесь, на открытом всем ветрам мостике, который американские подводники называют парусом, а русские просто мостом, из-под меховой офицерской шапки виднелись лишь глаза, цепко ухватывающие движение лодки, работу швартовых команд и все то, что нужно командиру. Иногда казалось, что командир видит и сквозь прочный корпус лодки. Но Британову и не надо видеть через сталь, потому что каждой своей клеткой он чувствовал лодку, пытался слиться с ней, но сейчас сделать это было не так-то просто - ведь это была не его родная К-241, а хотя и однотипная, но чужая и незнакомая К-219. Черт бы побрал штаб, которому все равно кого и на чем отправлять в море, лишь бы доложить, лишь бы выполнить план - любой ценой, тем более платить будут не они.
- В лодке по местам стоят со швартовых сниматься! - Есть! - Кормовые на борту! - Есть! - Готовы исполнять приказания турбинных телеграфов!
- Есть! - Левая турбина - малый назад! - Руль - право на борт! - Боцман - не спи! - Медленно работают швартовые команды, хотя куда торопиться?
Чуть ниже, под козырьком мостика, стоят два капитана третьего ранга - Пшеничный и Сергиенко, единственные люди на лодке, которые не несут вахту и не имеют четкий обязанностей. Валерий Пшеничный - старший оперуполномоченный особого отдела КГБ, и его главная задача - не допустить измены и утечки секретной информации. Но какие шпионы на лодке? Вот и пытается человек отрабатывать свой хлеб, собирая сплетни о том, кто с кем спит, сколько пьет. Да еще прихватывая молодых лейтенантов на мелких нарушениях режима секретности. Но мужик он нормальный, из мухи слона не делает, и проблем с ним не возникает. А вот замполит в последнее время явно сачкует и от этого стал еще толще.
Винты вспенили воду за кормой лодки. Корпус мелко задрожал и медленно пополз вдоль кромки пирса. Провожавшие одновременно вскинули ладони к козырькам фуражек - Британов ответил тем же. Полоса темной воды между корпусом и пирсом увеличивалась, и все поняли - поход начался.
· - На флотском жаргоне - спирт.