Николай Черкашин - По следам "Cвятого Георгия"

СТАРАЯ СЕНСАЦИЯ

Для меня эта история началась семь лет назад близ Преображенского рынка, когда сторож склада макулатуры разрешил мне порыться в горе книг, журналов, газет, сданных в обмен на "Французскую волчицу" или "Черного консула".
Дома, разбирая находки - подмоченный том "Морской гигиены", "Справочник по реактивным самолетам" и бесплатное приложение к газете "Рабочая Москва" с повестью Новикова-Прибоя "Соленая купель", я обнаружил и кусок дореволюционной газеты с оторванным названием. Внимание мое привлекла маленькая заметка собственного корреспондента Петроградского телеграфного агентства в Риме, датированная 23 сентября 1914 года:"С судостроительной верфи "Фиат" в Специи угнана подводная лодка, строящаяся по заказу русского флота. Похитителем является отставной итальянский морской офицер Беллони, известный своим франкофильством и русофильством. Им оставлено на имя правления верфи письмо, в котором он просит отложить окончательное суждение о его поступке, обещая прислать объяснение из первого же порта. Знающие его лица говорят, что Беллони спокойный, уравновешенный человек. Правление верфи, как это ни странно, узнало о пропаже только спустя 8 часов. Итальянское правительство открыло по этому поводу следствие".
Заметка обрывалась, как бутылочное письмо в жюль-верновском романе, заставляя гадать, домысливать... Прислал ли Беллони объяснение своему поступку "из первого же порта"? Зачем и куда угнал итальянец русскую подводную лодку? Да и чем кончилась вся эта необычная история? Видимо, в последующих номерах газеты были новые сообщения корреспондента ПТА...
Утром заглядываю на склад. Роюсь в кипе старых "Работниц"... Чьи-то медицинские конспекты в ветхих газетных обложках. Вот с этого я оборвал клок с заметкой... Бережно снимаю одну обертку, другую... Удача почти невероятная! В уголке газетной полосы читаю:"К угону русской подводной лодки. Рим, 28/9 (Соб. корр.ПТА). Отставной мичман Анжелло Беллони, угнавший с верфи "Фиат" подводную лодку, строящуюся для русского флота, заявил о своем намерении поднять российский флаг и вступить в войну против Германии на стороне Российской империи".
Я невольно проникся симпатией к дерзкому моряку. Видимо, характерец у него был еще тот, если его - в мичманском-то звании - перевели в запас и отправили подальше от боевого флота - на судостроительный завод.
Наверное, вся эта история так бы и осталась для меня курьезом, забытой сенсацией, если бы через неделю мне не выпала командировка в Италию - поход в Средиземное море с отрядом балтийских кораблей.
Вообще-то узнать о судьбе Анжелло Беллони и его подводной лодки надо было именно в Специи, где строилась лодка, но командировка предусматривала посещение только двух итальянских городов - Ливорно и Форенции. Спрашивать в чужой стране наугад:"А не знаете ли вы человека, жившего полвека назад?" - дело куда как безнадежное. Единственное место в Ливорно, где могли хоть что-то слышать об истории с угоном русской субмарины, - судостроительная верфь "Орландо".
... Выгадав время поближе к концу рабочей смены, прошу шофера остановиться у ворот судоверфи. Со мной наш переводчик. Выбираем в потоке рабочих самых пожилых. Вот, кажется, этот, в синем комбинезоне, с седыми висками.
- "Фиат"? - переспросил рабочий переводчика. - Беллони? Угон лодки?
По выражению лица было видно, что обо всем этом человек в синем комбинезоне слышит первый раз. Но уходить просто так он не собирался.
- Витторио! - окликнул он из толпы высокого старика в кепи с длинным козырьком. И пока старик пробирался к нам, новый наш знакомый рассказал, что Витторио еще до войны - второй мировой, разумеется, - строил корабли по русским, то есть советским, заказам и что знаменитный лидер черноморских эсминцев "Ташкент" строился именно здесь, на стапелях "Орландо".
Витторио тоже ничего не знал о давнем событии, но он остановил еще пару своих коллег, и вскоре возле нас собралось довольно шумное и энергичное общество. На меня поглядывали с любопытством и чуточку сочувственно, так, как будто это у меня лично угнали сельдесят лет назад подводную лодку.
- Беллони, Беллони? - повторялось на все лады. - Специя, "Фиат"...
И все пожимали плечами. Ничего не оставалось, как распрощаться и поблагодарить всех по меньшей мере за отзывчивость, за готовность помочь...
Мы возвращались в порт пешком - до стоянки нашего корабля рукой было подать, как вдруг у памятника "Четырем маврам" нас нагнал чернокудрый парень в полосатой майке и что-то быстро-быстро стал говорить переводчику. Тот достал блокнот, и парень нечертил схему со стрелками.
- Он говорит, - пояснил переводчик, - что какой-то Беллони, старый-престарый, живет во Флоренции, и нарисовал, как его отыскать.
Я с трудом дождался следующего дня, когда огромный автобус повез наших матросов на экскурсию в город Данте и Микеланджело.
Во Флоренции, улучив момент, мы с переводчиком, сотрудником нашего консульства, которого тоже заинтересовала история с подводной лодкой, разыскали дом, указанный на чертежике в блокноте, и поднялись по железной лестнице.
Дверь открыла пожилая черноволосая женщина в пластиковом переднике. Узнав, что нам нужен Беллони, она провела нас к отцу - сухонькому лысому старцу, который, несмотря на свои восемдесят лет, сохранил и блеск в глазах, и ясную память.
С первых же фраз выяснилось, что Уго Беллони, так звали хозяина комнаты, никакого отношения к своему однофамильцу Анжелло Беллони не имеет. Более того, в их роду никогда не было моряков, все мужчины занимались стекольным ремеслом. Лично он сам, Уго Беллони, - мастер высшего класса по шлифовке линз и прочих оптических деталей. И уж если мы, русские, интересуемся "Сан Джорджио" - так, сказал он, называлась подводная лодка, строившаяся для России, - то он может "Оффичине Галелео" выпускала перископы и прожекторы по заказам русского флота. Более того, он сам, Уго Беллони, - это было его первое самостоятельное дело - изготавливал линзы для клептоскопа подводной лодки "Сан Джорджио", или, как называлась она поначалу, "F-1"-"Фиат".
Однако ничего больше старый мастер рассказать не мог.
Ну что же, и это надо было считать удачей. По крайней мере теперь я знаю название подводной лодки - "Сан Джорджио".
Еди-еду, следу нету... Это про лодку. Любую. А про подводную?.. Однако есть еще два моря, в которых следы кораблей живут много дольше, чем в кильватерной струе. Первое - море бумажное: валы отчетов, воспоминаний, газетных статей, архивных документов, морских карт, книг... Второе - память рода людского, живая память очевидцев и участников, память видевших. Если в первом еще есть лоцманская служба - библиографы и архивариусы, то второе - стихийно и непредрекаемо.
Тут вся надежда на цепочку воспоминаний, на то, что она не прервется, когда один называет другого...
Давно заметил: стоит только начать какие-либо розыски, как фортуна сразу подбросит что-нибудь такое, что втянет тебя в поиск поглубже, и ты уже ни о чес ином и думать не можешь.
На следующий день после визита к Уго Беллони в Ливорнской военно-морской академии состоялся прием советских моряков.
Надо сказать, что это единственное в Италии учебное заведение, которое готовит офицеров для военно-морского флота.
В больших прохладных залах то тут, то там возникали группки, которые пытались преодолеть "языковой барьер" с помощью английских фраз, мимики и жестов.
Моим соcедом оказался один из преподавателей академии, пожилой "тененто ди фрегатто"*. Я задал ему несколько праздных вопросов, на которые он ответил с официальной вежливостью.
Затем спросил его, слышал ли он что-нибудь о "Сан Джорджио".
- "Сан Джорджио"? - переспросил тененто ди фрегатто. - Разумеется. Это учебный корабль нашей академии. У меня прыгнуло сердце:неужели подлодка сохранилась?!
- Подводный корабль? - уточнил я.
- Нет, надводный. Он был построен в 1943 году. Про подводную лодку "Сан Джорджио" мой собеседник ничего не слышал, что было вполне понятно.
События в Специи произошли тогда, когда тененто ди фрегатто еще не было на свете. Но едва я назвал имя Анжелло Беллони, лицо офицера оживилось:
- О, вы слыхали о нашем padrino?!** Да-да, мне посчастливилось застать старика. В сорок втором я был курсантом. Правда, Беллони оглох, почти ничего не слышал, но в подводном деле соображал за троих.
Так я узнал многое о Беллони. Узнал, что некогда экспансивный мичман с годами остепенился и стал изобретателем в области подводного плавания. Он предложил новый тип гидрокостюма, строил карликовую подводную лодку для высадки подводных диверсантов. С началом второй мировой войны Беллони, оглохший в экспериментах с новым снаряжением, был назначен руководителем Подводного центра, затем возглавлял школу боевых пловцов, находившуюся здесь, в Ливорно.
После приема в актовом зале нас провели по академии.
Входим в церковь военно-морской академии, встроенную в учебный корпус. Небольшой зал из желто-кофейного мрамора. Цветные витражи с парусниками. В алтарных окнах изображения крестов с приросшими в комлях якорными лапами. Якорные кресты или крестовые якоря.
В красных лампадах бьется живой огонь. На правой стене - барельеф святой Варвары, покровительницы оружия на море. На левой - огромная мраморная карта Средиземного и Черного морей. На ней помечены все итальянские корабли, погибшие в обеих мировых войнах.
Но самое интересное открылось мне в зале гардемаринской столовой. Взглянув на две большие картины, висевшие по соседству - у входа, я уже не смог от них отойти.
на одном полотне был изображен линкор красавец "Джулио Чезаре", ведущий огонь на полном ходу***. Через несколько лет, в октябре 1955 года, на линкоре при не выясненных до сих пор обстоятельствах произощел взрыв. Есть мнение, что корабль взорвали подводные диверсанты.
И вторая картина, вывешенная рядом, как бы подтверждала эту гипотезу. На полотне в темно-зеленых фосфоресцирующих красках глубины восседают верхом на торпеде два аквалангиста. Их лица в масках.
Волосы в воде развеваются, и кажется, будто они стоят дыбом от ужаса, от этого тебя самого пробирает легкая дрожь. Оба диверсанта уже под днищем корабля. Один из них держится за бортовой киль, другой крепит зажим для мины. Эритель видит их снизу вверх, будто сквозь смотровой иллюминатор субмарины, высадившей боевых пловцов и теперь парящей в глубине.
Здесь, в Ливорно, я узнал еще один факт, который, как мне кажется, косвенно подтверждает гипотезу подводной диверсии. Дело в том, что в 1955 году ливорнская фирма "Kos. Mos" спроектировала и построила две сверхмалые подводные лодки:"SX-404" и "SX-506". Габариты последней относительно сверхмалые: длина ее - 23 метра, водоизмещение - 70 тонн. С экипажем в пять человек эта лодка могла пройти без дозаправки 1200 миль (более 2 тысяч километров). На двенадцать суток ей хватало в море всевозможных припасов. Главное назначение "SX-506" - переброска боевых пловцов в район диверсии. Восемь морских диверсантов располагались в центральном отсеке (всего отсеков три) на восьми складных койках. В районе высадки четверо боевых пловцов переходили в носовой отсек, облачались в легководолазное снаряжение и через шлюзовую камеру с донным люком выходили в забортное пространство. Там они снимали с внешних подвесок семиметровые пластиковые сигары с прозрачными колпаками двухместных кабин - подводные транспортировщики, садились в них и доставляли к выбранному в гавани кораблю 270-килограммовую мину с часовым механизмом. Транспортировщики погружались на 60 метров. Мошность аккумуляторов позволяла им нести на себе двух людей и мину со скоростью марафонца - почти 100 километров (свыше 50 миль).
Обозначались эти подводные "колесницы" индексами "CE 2F/X60".
Сейчас, спустя тридцать лет, все эти цифры и индексы перестали быть тайной настолько, что итальянский журнал "Ривиста мариттима" опубликовал даже фотографию сверхмалой подводной лодки "SX-506" с транспортировщиками боевых пловцов.
Я так подробно пишу об этом потому, что бывший командир "Сан Джорджио" Анжелло Беллони, будучи начальником школы и руководителем научто-технического центра, имел прямое или косвенное отношение ко многим морским диверсиям, ведь разработка и строительство сверхмалых подлодок начались еще перед второй мировой войной.
Если в 1943-м конструктору штурмовых средств было под шестьдесят, то в 1953-1955 годах, когда создавались "SX-404" и "SX-506", ему едва перевалило за семьдесят - возраст для изобретателя вполне творческий.
Выходило так, что я искал патриотов, а нашел пособника диверсантов. Кто бы мог подумать, что столь заманчивый поначалу клубок размотается с такой досадной быстротой? Но я и не подозревал, что клубок размотался лишь наполовину, что сквозь верхний малоценный слой вот-вот проглянет лицо истинного героя...

* Капитан второго ранга.
** Padrino - по-итальянски "дедушка".
*** Особенными подвигами "Джулио Чезаре" во вторую мировую войну не прославился. Судя по всему, на картине был запечатлен короткий бой 9 июля 1940 года возле мыса Стило с английскими кораблями, следовавшими на Мальту. В том бою "Чезаре" получил повреждения.