Николай Черкашин - По следам "Cвятого Георгия"

КТО ВЫ, ЛЕЙТЕНАНТ РИЗНИЧ?

Поздней осенью 1978 года дела занесли меня в Ригу. В одно из воскресений знакомый моряк-библиофил предложил мне съездить за город - порыться на книжном развале. Место, где собирались книжники, а также филателисты, нумизматы, коллекционеры открыток, значков, орденов, находилось на лесной поляне между поселками Иманта и Бабите. То было великолепное торжище! Глаза разбегались от обилия редкостных обложек, старых открыток, кляссеров с марками, монетами, этикетками... Скупое рижское солнце рябило на планшетах со значками и орденами... Я присел перед чемоданчиком старика филокартиста и стал перебирать пожелтевшие открытки с видами городов, монастырей, ландшафтов. Тут были и дореволюционные "посткарты", и зарубежные - немецкие, французские, английские... Итальянская открытка с изображением монастыря святого Георгия на севастопольском мысе Феолент задержала на секунду взгляд: "Сан Джорджио"! Почему-то раньше не приходило в голову подобрать русский эквивалент итальянскому "Сан Джорджио". Значит, подводная лодка Анжелло Беллони называлась "Святой Георгий". Незначительное это открытие отложилось в памяти.
В Георгиевском монастыре бывал Пушкин. Место живописнейшее. Мне посчастливилось видеть море с высоты этого крутого мыса... Открытку я купил.
Вечером мы рассматривали свои приобретения в кабинете моего друга. Я снял с полки указатель к "Морскому атласу" и наудачу просмотрел названия кораблей, начинавшихся со слов "Святой", "Святая".
Есть! "Святой Георгий"! Открываю нужную страницу. Несколько крупиц информации:"Русская подводная лодка... В сентябре 1917 года совершила переход из Специи в Архангельск... Входила в состав сил флотилии Северного Ледовитого океана".
Спрашиваю хозяина атласа, где можно было бы еще найти что-то о "Святом Георгии". Приятель порылся в своих картотеках:
- Вот где. Посмотри прекраснейшую монографию Трусова "Подводные лодки в русском и советском флоте". Написал ее бывший машинный унтер-офицер с подлодки "Минога". Ничего более подробного о русских подводных лодках я не читал.
Монографию инженер-капитана второго ранга Трусова я листал уже в Москве - в военном зале Государственной библиотеки СССР имени В.И.Ленина. Знаток морской литературы оказался на высоте: книга действительно изобиловала редчайшими фотографиями, чертежами, подробными сведениями о конструктивных особенностях и боевых действиях едва не всех субмарин русского флота. Но самой важной для меня была 242-я страница. Сжато, но емко Трусов рассказывал о поистине героическом деле, которое выпало на долю малой - прибрежного действия - подводной лодки. Да, "Святой Георгий" и был тем самым "Сан Джорджио", или по-итальянски "San Giorgio", "F-1", которым командовал, а затем увел под русским флагом на Корсику мичман Беллони. Но спустя три года лодка была продана военно-морскому флоту России и в 1917 году с русской командой совершила труднейший и опаснейший переход из Италии на Русский Север - в Архангельск, переход вокруг Европы, через два охваченных мировой войной океан, через оперативные зоны германских подводных лодок.
Командиром этого по сути дела обреченного корабля был назначен лейтенант И.Ризнич.
Я просмотрел всю книгу, но нигде не нашел портрета отважного подводника.
Этот человек сразу же заслонил в моих глазах фигуру Беллони, и поиск мой, начатый в Ливорно, обещал продлиться, но уже а ином направлении.
Ризнич, Ризнич... Несколько дней фамилия эта не выходила у меня из головы. Кого можно удивить в наше время переходом вокруг Европы, когда Мировой океан изборожден по всем широтам, долготам, глубинам; когда "Арктика" раздвинула своим форштевнем льды на самой "макушке" планеты - на Северном полюсе; когда подводные лодки, не всплывая, огибают земной шар под водой; когда Ален Бомбар переплыл Атлантический океан в надувной лодке; когда даже в ванне можно пересечь Ла-Манш?! Но это сейчас. А тогда, семьдесят лет назад? Разглядывая карту перехода "Святого Георгия", я вспомнил осенний шторм в Северной Атлантике и высокий башнеподобный мостик нашей подводной лодки, затянутые в резину гидрокомбинезонов фигуры вахтенного офицера и боцмана. Оба обвязаны и принайтовлены страховочными концами к перископным тумбам. Нос лодки почти не появляется над водой, и оттого кажется, будто среди волн плывет одна лишь рубка - утлый железный челнок с двумя привязанными к обломку мачты гидронавтами. И еще не по себе становится, когда, пригнувшись от тяжелого наката, видишь, как снизу, из палубных шпигатов, поднимается вдруг быстрая клокочущая вода. Она затапливает тесное пространство рубки по колени, по пояс, по грудь. И нехорошая мысль мелькает: уж не погружается ли лодка, не уходит ли на глубину от шторма, забыв про верхнюю вахту? Мостик "Святого Георгия" много ниже, чем мостик современных океанских лодок, и я представляю, как накрывало верхнюю вахту в шторм. Удар иной волны легко ломает позвоночник привязанному к рубке подводнику, может "приложить" к лодочному железу так, что и зубы выплюнешь.
В прошлую войну штормовая волна смыла с рубки "С-102" сигнальщика и вахтенного офицера. Работали дизели, рулевой в центральном посту вел лодку по курсу, но добрую четверть часа корабль шел вслепую: наверху никого не было.
Шторм для дизельной подводной лодки опасен и тем, что в сильную качку, при больших кренах и дифферентах из аккумуляторных батарей может выплеснуться электролит и тогда субмарина лишится подводного хода. Разумеется, в жестокую непогоду подлодка может погрузиться и переждать шторм на глубине. Но в военное время любой командир пойдет на это лишь в случае крайней нужды. Он предпочтет душевыворачивающую качку зряшному расходу электроэнергии, которая жизненасущна в подводном бою.
Помимо слепого произвола стихии "Святого Георгия" подстерегали опасности, приуготовленные умами специалистов в германском морском штабе: минные поля и позиции подводных рейдеров вокруг Британских островов.
И все-таки Ризнич привел свою "малютку" в Архангельск, совершив первый в истории русского флота океанский поход на подводной лодке.
Я пытался представить себе этого человека. Какой он? Высокий? Коренастый? Черноволосый? С бородой? Веселый? Властный? Откуда он родом? Что с ним стало после семнадцатого года?
Звучная короткая фамилия напоминала другую - Дундич. Олеко Дундич. Может быть, поэтому Ризнич виделся таким же лихим и отважным, как и герой гражданской войны. Дундич - серб. Фамилия Ризнич, по всей вероятности, тоже сербская. Серб на русской морской службе? Такое вполне могло быть, если всполнить историю балканских войн*, фамилия духовного происхождения?
Проще всего было бы обратиться в Центральный государственный архив ВМФ СССР и посмотреть там послужной список Ризнича. Но архив в Ленинграде, и, как бы ни хотелось бросить все московские дела и немедленно взять билет на "Красную стрелу", надо ждать, когда в текучке дел и работ выдастся "окно", хотя бы два-три дня. Время шло, а желанное "окно" никак не выдавалось. Поездка в архив все переносилась: из первоплановых дел - во второочередные, из второочередных - в третьестепенные... Живые будни живого флота, моряки-современники и их подвиги отдаляли "Святого Георгия" во мглу времен, ореол загадочности вокруг имени старшего лейтенанта Ризнича тускнел...

* - Ризничий - монах, заведующий в монастырях хранилищем церковной утвари.